Пятнадцать евро? Одноместный номер? Три звезды? Что-то тут не так. Хотя, какая разница. Ввяжемся в бой, а там посмотрим. Ок, Google, как добраться до Римини?..

Утренняя маршрутка набита пенсионерами. Судя по числу общих тем, ездят они на ней в неизменном составе уже лет тридцать. В очередной раз задаюсь вопросом: а где вся итальянская молодёжь?

Городок Аулла примечателен в первую – и, пожалуй, единственную – очередь своим бывшим мэром, который открыл при мэрии департамент по борьбе со сглазом и порчей, а также воздвиг первый – и единственный – в мире памятник премьер-министру Беттино Кракси, в тот момент как раз сбежавшему из Италии в Тунис, дабы не садиться в тюрьму за коррупцию. За эти свершения благодарные ауллачане избрали мэра депутатом парламента. Ну и ладно. Зато здесь есть железнодорожная станция.

Сижу на платформе, жду поезда. Над горами встаёт солнце. Отворачиваюсь, чтобы не видеть. Грустно и стыдно.

Пересадка в Парме. Мимо пробегают мокрые продавцы контрафактных зонтиков. За ними гонятся мокрые полицейские. С потолка зала ожидания текут ручейки воды.

Реджо-Эмилия, Модена, Кастельфранко, Болонья… Второй раз эвакуируюсь этим маршрутом. Справа за окном тянутся горы, которые второй год подряд сбрасывают меня с себя. Точнее, сейчас их нет, сейчас они скрыты дождевыми облаками и туманом. Оно и к лучшему.

Имола, Фаэнца, Форли, Чезена… Приехали.

Выхожу из здания вокзала, осматриваюсь…

– Серёжа–а–а!.. Вон наш автобус!.. Тащи чемодан давай!..

Видимо, я что-то пропустил и победоносная Красная армия высадила десант. Римини оккупирован русскими.

До гостиницы километра три. Иду пешком. Зрелище сюрреалистическое. Вечереет, накрапывает дождь. Пустой, вымерший город, всё закрыто. Люди, впрочем, попадаются. Громко беседующие по-русски. Вывески тоже снабжены переводом на русский. Гостиничный портье, не успеваю я и рта раскрыть, приветствует меня тяжело дающимся ему словом «здравствуйте».

Утром отправляюсь разбираться, что за чертовщина тут происходит. Оказывается, всё просто. Римини состоит из пляжей и гостиниц чуть менее, чем полностью. Сейчас середина сентября, купальный сезон и так практически закончен, да ещё и дожди пошли. Пляжное оборудование уже разбирают и увозят на склады. И вообще чуть ли не весь город разбирают. Первый раз в жизни вижу закрытый на зиму «Макдональдс». Сотни отелей стоят пустыми и пытаются продать номера хоть за сколько-нибудь.

Но закалённых морозами русских туристов не сломить дождиком. Отсюда, из базового лагеря вторжения, караваны автобусов с ними на борту отправляются к Риму, Венеции, Флоренции, далее везде. Ибо в самом Римини делать особо нечего. Это я устанавливаю уже к концу первого дня, обойдя его вдоль, поперёк и по окружности.

От скуки, дабы хоть чем-нибудь себя занять, переезжаю в другую гостиницу. На первом этаже нового пристанища – объявление на русском: «Сегодня экскурсия в Сан-Марино». О, отлично. Я же ещё ни разу не был на организованной экскурсии по Италии.

По дороге девушка-экскурсовод рассказывает о брачных традициях жителей Сан-Марино, о миграционном законодательстве Сан-Марино и о сложностях иммиграции в Сан-Марино путём заключения брака с гражданином Сан-Марино. Матримониально-юридические аспекты очевидно являются предметом девушкиных научных интересов. Разницу между среднегодовыми доходами санмаринских и итальянских участников брачного рынка девушка знает с точностью до евроцента. Вещает она столь убедительно, что ловлю себя на смутном желании немедленно выйти замуж за санмаринца.

– А сейчас мы все дружно идём дегустировать аутентичные санмаринские вина! Не отстаём!.. В очередь, уважаемые туристы, в очередь!..

Водитель автобуса, итальянец, с которым успеваю перекинуться парой слов, смеётся и предлагает мне разделить его восхищение предприимчивостью санмаринцев, сопоставив количество выращиваемого на территории республики винограда с числом ежегодно посещающих её туристов. Получается примерно по десять граммов на человека.

Отбиваюсь от экскурсии и иду осматривать достопримечательности. Столица Сан-Марино расположена на горе, что незамедлительно поднимает её в моих глазах. Основной промысел местных жителей – горнодобыча. Правда, полезных ископаемых у них нет, поэтому они минуют промежуточные стадии и добывают из горы сразу деньги. Зона беспошлинной торговли в их понимании выглядит так: закупить в Италии партию сделанных в Китае сувениров, вычесть из цены налоги и умножить её на два. Исключение составляет бензин, стоимость которого умножению не подвергается. Потому все окрестные итальянцы ездят заправляться сюда, за государственную границу. Мало того, санмаринцы умудряются с выгодой продавать за деньги даже сами деньги. Отчеканенные местным монетным двором евро отправляются прямиком в сувенирные магазины, где туристы скупают их за точно такие же евро, но в десять раз дороже номинала.

Справедливости ради гора у них действительно чрезвычайно живописная. Что в сочетании с коммерческой направленностью всего предприятия рождает неустранимую ассоциацию: Диснейленд. Только с милитаристским уклоном. Санмаринцы испытывают видимую невооружённым глазом тягу к оружию, доспехам и прочим атрибутам воинской доблести. Что ж, на то у них есть веские исторические причины.

Ночь с 30 сентября на 1 октября 1957 года, местечко Роверета.

На границе тучи ходят хмуро. Вдоль неё залегла стрелковая цепь карабинеров. Неподалёку, за их спинами, притаился в кустах броневой ударный батальон. Но даже поддержка грозных боевых машин не внушает карабинерам спокойствия. Винтовка руку жжёт, тревога сердце гложет: того и гляди хлынут из ночного тумана неисчислимые микро-орды большевистских варваров. Стальным катком прокатятся по Италии, загоняя крестьян в колхозы и посыпая колхозные поля солью, ибо трава не должна расти там, где ступала краснознамённая варварская конница. Падёт, рухнет под их ударами гордый Рим!..

Впрочем, Рим-то как раз не жалко. Строго говоря, он первый начал. Ну, точнее, во всём был виноват древнеримский император Диоклетиан.

***

В один из последних годов III века от Рождества Христова на пристань города Римини с борта корабля сошёл человек с ослом. Был человек могучим и зелёным, ибо всю жизнь трудился каменотёсом, а качку переносил плохо. Миграционным властям он сообщил, что на родине, в Далмации, подвергается преследованиям со стороны императора Диоклетиана за религиозные убеждения, а потому просит политического убежища. Те слегка удивились и попытались намекнуть, что здесь, мол, хоть и глухая провинция у моря, но до Диоклетиана ещё ближе. Ословладелец, однако, продолжал упорствовать в желании получить статус беженца. Власти пожали плечами и нашли ему занятие по профилю: ремонтировать городские стены. Двенадцать лет распиливал он камни, большую их часть – пускал в работу, меньшую – откатывал в сторону. Из откаченного же затем возводил подпольные христианские церкви, куда по ночам заманивал жителей Римини и обращал их в истинную веру.