Впервые о том, что у красной России существует собственный кинематограф — пусть большей частью на словах, на бумаге, — наша публика узнала в начале 1921 года, когда стал выходить «Экран» — «вестник театра-искусства-кино-спорта». Забавное было издание — скорее газета, чем журнал. Эдакий журнал-газета. Формат почти газетный, бумага архискверная, обложка отсутствует, однако много рисунков, виньеток, шаржей, иногда фотографий. И страниц щедрейшей информации: что-где-когда.

Раздел кино — самый мизерный. Оно и понятно: плёнки нет, студии заброшены, больше половины кинотеатров закрыты. В прокате потрёпанное старьё, иностранные киноленты с трудом просачиваются сквозь блокаду. Чаще всего печатались коротенькие сообщения о заседаниях «Фото-кино-отдела» и о том, что делается за границей. Характерно, что здесь, как и в других будущих изданиях, чутко фиксируются зарубежные успехи наших бывших соотечественников — и не только режиссёров и актёров, но и предпринимателей. Меж лаконичными строками о русском зарубежье явственно читается желание возвратить в страну знаменитых людей и знаменитые некогда кинофирмы.

Однако случалось прочесть в разделе «Кино» вещи и посерьёзнее. Недаром его опекали пионеры русского киноведения Вознесенский, Барсов, Болтянский, Никандров. Естественно, и здесь, и в других разделах почти все тексты имели критико-сатирический акцент. Доставалось и руководству «Фото-кино-отдела» за его административную неповоротливость, за подозрительные финансовые махинации, за жуликов-агентов, привозящих в провинцию всякий хлам под чужими названиями, доставалось самоуправным монтажёрам проката, которые с помощью ножниц так «улучшали» иные ленты, что их не только понять, но и узнать-то было нелегко. Досталось раз-другой и тем влиятельным идеологам, которые видели настоящее и будущее нашего кинематографа лишь в убогих большевистских агитках. Неустойчивость времени сказывалась на «здоровье» «Экрана». Он выходил то раз в неделю, то два, а то и три. Менялся тираж — от пяти до десяти тысяч. Менялась и цена — на новые послереформенные деньги от 30 копеек до рубля.

С конца 1922 года стали выходить и другие журналы — к сожалению, ни один из них не протянул больше года. Скажу наскоро лишь о тех, которые всё же достойны нашей памяти. Журнал «Пролетарское кино» оказался тем самым рупором, посредством которого рекламировалось кино скучное, агитационное, социально-инструктивное, плакатно-просветительское. Его типичные рубрики: «Кино и профсоюз», «Кино и кооперация», «Кино и деревня». Да и в других своих публикациях — казалось, вовсе не политических — таких как «Жест в кино и в жизни», «Трюк и его значение», журнал строго соблюдал всемогущий классовый подход. Даже объявление о конкурсе на лучший комедийный (!) сценарий выглядело так, что не знаешь, и впрямь смеяться или плакать: «Контрреволюционное кулачество», «Фашизм», «Парламентаризм» и т. д. Слава богу, продержался этот журнал всего год.

Практически одновременно с этой скукотищей появился журнал, чья идейность была, в сущности, такой же однобокой и одноликой, но какая разница? Этот журнал «Кино-фот» издавал и редактировал Алексей Ган — один из теоретиков ЛЕФа и конструктивизма. Этот журнал был боевым и задиристым. Его отличали рисунки-шаржи в духе Леже, Маяковского, Родченко, резкие, нарочито-произвольные сочетания разнокалиберных шрифтов, контурные разбивки текста, всё в перемежении чеканных полос. Тот же афишный, архитектурно-конструкторский стиль наблюдался и в содержании статей. Журнал рьяно отстаивал и Дзигу Вертова, и Чарли Чаплина, и детективы, и актёрскую школу Кулешова, и монтаж (как главное конструктивное средство кинематографа)...

Честно говоря, не могу понять, чем это было: чуть-чуть неуклюжей, хотя и честной данью правящей идеологии? Или издевательством и пародией на неё? В любом случае, журнал продержался всего шесть номеров.

И наконец, назову ещё один журнал из самых первых и, пожалуй, самый солидный: «Кино». Это был «двухнедельник (именно так он именовался) Общества кинодеятелей», созданною в мае 1922 года. Возглавлял его Валентин Туркин, он же был одним из трёх редакторов журнала. Это был дальний родственник уже известного нам Никандра Туркина — сценарист, киновед, а впоследствии замечательный педагог ВГИКа, воспитавший целое поколение мастеров сценарного дела.

Журнал выглядел весьма импозантно — большой формат, добротная бумага, сорок восемь (!) страниц, хороший цвет, много рекламы... Журнал был, в общем, развлекательным, но печатал серьёзные, полемические статьи о монтаже, о композиции кадра, о зарубежных кинозвёздах. В постоянной рубрике обсуждались новые зарубежные фильмы. Здесь впервые была опубликована статья о сенсации германского кинематографа — «Кабинете доктора Калигари» Роберта Вине. Статья умная и прозорливая, оценившая фильм как эпохальную веху в истории кинематографа — хотя мнение многих других авторитетов экрана и сцены было противоположным. Между прочим, редакция журнала, хотя и присоединилась в целом к их жёстким репликам, честно дала высказаться обеим сторонам. И такова была повседневная практика.

И как не удивляться: при той разрухе, при полном почти развале транспорта, почты, телеграфной связи, в журнале появлялись довольно оперативные сообщения из разных городов страны. И не только: там знали, чем живёт кинематограф и в Германии, и во Франции, и в САСШ (то есть США), и даже в Турции, Венгрии, Латвии — вплоть до мелочей.

Таков краткий обзор первого периода нашей киножурналистики.

Да, все упомянутые издания недотянули до тех великих лент, которые в середине двадцатых обозначили крутой перелом в нашем кино. Они не успели откликнуться даже на «Стачку» Эйзенштейна, даже на «Мистера Веста» Кулешова (всё же это 1924 год). Это сделали потом другие журналы. Но прежде, чем рассказать о них, можно ещё раз отдаться удивлению. Ведь вот парадокс: по сути кинематографа не было, а киножурналистика была. И какая! Не просто на уровне мировых стандартов, но и выше. Уж поверьте, я перебрал немало зарубежных киножурналов того времени — наш «Кино-фот» интереснее, наше «Кино» содержательнее. Жаль, что недолговечнее...

Я не буду сейчас касаться таких однодневок, как «Кино-неделя», «Киноправда», «Киноглаз». Вольно процитирую новости экрана согласно очень интересному киножурналу — одному из первых и значимых. Это был броский, хотя и не слишком веский журнал, издаваемый в 1922 году и называемый просто: «Кино».

В Москве, этом центре русской кинопромышленности, практически отсутствовало тогда производство кинокартин. В упомянутом году их было зафиксировано всего восемь. Лучшие ателье стояли с погашенным светом. Многочисленные кадры режиссёров, операторов, актёров или сбежали, или остались без работы. Причин тому было много, но русское кинопроизводство пока что не возрождалось, ибо было невыгодно. Прежде всего с коммерческой точки зрения: оно обходилось дорого, поскольку немалый капитал, вложенный в съёмку картины, возвращался обратно в течение многих месяцев проката. Да и даст ли оно в результате дивиденд, ещё не известно. Производство в данный момент было заранее обречено на сомнительную удачу — и на весьма возможный убыток. Вот почему ещё уцелевший в Советской России частный капитал всячески сторонился реального, всестороннего кинематографа. Легче было купить готовую заграничную картину (любого качества) и нажить на ней одномесячный или двухмесячный оборот. Так возрождалось у нас прокатное дело. А вместе с ним — те его уродливые формы, которые грозили на многие годы исковеркать кинопромышленность в России.