Договорив, он улыбнулся и кивнул Провидице.

Его слова повисли в воздухе. Сабина ответила не сразу.

— Если я правильно понимаю, Эли, в своем письме ты также просил о посте альдермастона Муирвуда, который позволил бы тебе облегчить мою ношу.

Тонкая улыбка вновь мелькнула на губах Кранмира.

— О нет, Сабина. Я никогда не осмелился бы совершить ничего подобного, — тут голос его зазвучал особенно медоточиво. — Никто не посмеет спорить с тем, что ты всегда отвечала на наши просьбы о новых назначениях. Никто не скажет, что ты не удовлетворяла их, как того требовал от тебя Исток.

Глаза его были холодны как лед.

— Так ты не собираешься быть альдермастоном Муирвуда? — с деланно простодушным видом переспросила Сабина.

— Я этого не говорил, — ответил Кранмир, подняв палец. — Я не посмел бы принять подобное решение самостоятельно. Однако король счел мое предложение тебе заслуживающим внимания и решил распорядиться о немедленном его выполнении. Был создан соответствующий закон, который недвусмысленно гласит, что доходы от всех аббатств будут поступать в Муирвуд с тем, чтобы в дальнейшем быть распределенными на усмотрение альдермастона так, как то будет лучше для этой и иных земель. Таков королевский замысел, и исполнителем его в Коморосе назначен я. Поверь, это мудрый закон — со временем ты это поймешь.

Сабина прищурилась.

— Поверь, я очень подробно обговорю это с королем, — и тут же лицо ее смягчилось, а в голосе зазвучала боль. — Ах, Эли, зачем ты только взялся за это дело. Неужели ты не понимаешь, что золото — плохая замена чести.

Глаза Кранмира вспыхнули от злости, губы сжались в тонкую линию. Он ничего не ответил, однако во взгляде его была неприкрытая ненависть.

— Могу ли я сделать еще что-нибудь для того, чтобы ваше пребывание в аббатстве было приятным? — сухо спросил он.

Сабина покачала головой.

— Ричард всегда умел принимать гостей. Спасибо, Эли. Кажется, мы все обсудили. Мне жаль, что я не ответила на твое послание так скоро, как оно того заслуживало. Теперь я понимаю, как это тебя задело. Прости меня.

Его лицо смягчилось, однако Майя ясно видела, что это лишь маска.

— Какие пустяки, Сабина. Я не скор на обиду.

— Знаю, — негромко ответила она, ибо в словах его была правда. — И вижу, что старая рана не зажила, а воспалилась. Твой предшественник тоже… страдал от этой раны.

Ее многозначительный взгляд вызвал краску на его щеках. Сдержанно поклонившись, Кранмир повернулся, желая уйти.

Ричард Сейон остался стоять, глядя на Сабину. По-видимому, он ждал указаний. Жестом отпустив его, Сабина чуть кивнула — продолжайте обход. Альдермастон отвесил ей низкий поклон и вышел вслед за Кранмиром. Сенешаль бесшумно закрыл за ними дверь, и трое членов странного Семейства вновь остались наедине.

Стиснув руки за спиной, Сабина горько вздохнула.

Майя бросилась к ней, желая утешить и в то же время нуждаясь в утешении сама.

— Он не альдермастон, — сказала она.

— Нет, — покачала головой Сабина и нахмурилась, — альдермастон. Надо будет подыскать ему замену в Августине. Боюсь, конфликт неминуем. Кранмир уже восстал. Возможно, грядет раскол… впрочем, надеюсь, что его удастся избежать.

Кольер негромко хмыкнул.

— Как изящно этот тип лжет, — с осуждением заметил он. — Прирожденный лжец. Я бы ему даже позавидовал, если б только меня не подмывало отвесить ему оплеуху. — Кольер усмехнулся про себя и покачал головой. — Как же так вышло, что вы назначили его альдермастоном, Великая Провидица? Или это Исток ошибся? — Кольер поднял брови. Посторонний наблюдатель мог бы прочесть в его словах вызов, но Майя видела: он действительно хочет понять Сабину.

Сабина встретила его взгляд спокойно.

— Это распространенное заблуждение, Гидеон. Если Исток знает будущее, отчего он выбирает тех, кто не справится со своей задачей? За свою долгую жизнь я поняла, что людьми в большинстве своем правят жадность, боль и жажда славы. Из всех чувств человеческих трудней всего смирить гордость — тебе ли не знать? А что бывает, если в бочонке с яблоками одно окажется гнилым?

Кольер смотрел с любопытством:

— Гнилое яблоко весь бочонок портит. Я знаю эту пословицу.

— Верно. Из крепкого яблока можно испечь пирог или сделать сидр. Но едва оно испортится, как гниль начинает переползать на другие яблоки. Если же ты выбросишь из бочонка гнилые яблоки и заменишь их свежими, они сгниют тоже.

Сабина сузила глаза.

— Мы, смертные, не видим путей, по которым расползается нечистота. Для того чтобы очистить бочонок изнутри, нужно много сил и терпения. Только так можно остановить скверну. Но в тот миг, когда ты еще только выбираешь яблоко, гниль в нем еще не видна.

Кольер ответил ей суровым взглядом.

— Значит, вы собираетесь очистить бочонок, Провидица?

Она сжала губы.

— Да, иначе пропадет весь урожай.

Он постучал себя по подбородку.

— Но как вы очистите бочонок, если он принадлежит самому королю?

Сабина улыбнулась мудрой улыбкой.

— Ты сам убедишь короля в том, что ему угрожает опасность.

И только тогда Майя поняла, что все сказанное бабушкой касалось вовсе не Кранмира, а самого Кольера.

* * *

Бок о бок Майя и Кольер гуляли по Саду сидра. Сколько раз Майя думала о Кольере, бывая здесь с Сюзенной и Доддом! Но вот наконец он был рядом, и сердце ее переполняло странное, но вместе с тем восхитительное чувство. Ветви у них над головами гнулись под тяжестью плодов, круглились в листве розоватые яблочные бока. Были яблоки гладкие и крепкие, были потемнее и в пятнышках. Каждое дерево было пиршеством цвета — светло-серая кора, яркая зеленая листва, плоды — желтые, розовые, красные. Кое-где яблоки уже начали опадать, и под ногами нет-нет да и обнаруживался крепкий розовый бочок.

Нагнувшись, Кольер подобрал яблоко и вытер его о рукав.

— В Дагомее мы выращиваем виноград, — заметил он, скептически разглядывая добычу. — Что ж, придется теперь привыкать к яблокам.

Он откусил и скривился.

— Кислое какое-то, — сообщил он, хрустя.

Майя высмотрела в листве яблоко с темными пятнышками.

— Говорят, эти самые сладкие, — сказала она и сорвала яблоко. От этого движения задрожала вся ветка, и яблоки дождем посыпались на траву. Защищаясь от их ударов, Кольер потешно вскинул над головой руки и принял преувеличенно испуганный вид. Майя рассмеялась.

Она внимательно рассмотрела яблоко, поднесла его к лицу, вдохнула аромат и запустила зубы в сочную мякоть. Яблоко было вкуснейшим, и ей тотчас же захотелось еще. Она не раз слыхала о знаменитых яблоках Муирвуда, и теперь, живя в аббатстве, ела их и не могла наесться. Кольер сел под деревом, опираясь спиной на ствол и опасливо поглядывая на ветви.