— Всегда пожалуйста.

И снова тяжелый вздох.

— Опять это проклятое искушение. Идем-ка дальше.

И они снова пошли вперед.

— Я тоже сожалею о том, что произошло в утраченном аббатстве, — печально произнесла Майя. — Как бы мне хотелось, чтобы ничего этого не было! Я… я пойму, если ты… как муж… учитывая обстоятельства, конечно… — она сглотнула, страшась произнести эти слова, — если ты решишь оставить меня. Но я бы этого не хотела.

Он посмотрел на нее с веселым удивлением и медленно покачал головой.

— Нет, ты мне решительно нравишься, Майя. Ты редкая красавица. Но при том скромница. Тонкая, мудрая… ну, по крайней мере, по сравнению со мной. Да, тебя нельзя поцеловать… ну… я солгал бы, если бы сказал, что меня это не гнетет. Не знаю, как с этим справиться, но… уж как-нибудь справлюсь.

Слова его болью отозвались у нее в душе. Какое-то время они шли молча.

— Что если Сабина не сумеет убедить твоего отца? Что если он не захочет очистить бочонок? Грязи в нем накопилось предостаточно, уж поверь. При дворе так и смердит.

— Разве? Я не была при дворе много лет.

— Не стоит об этом. Не хочу оскорбить твои чувства, — загадочно проронил он.

— Нет, скажи. Я не так невинна, как ты полагаешь, Кольер. Меня просто опечалила эта новость.

Он пожал плечами и почти успокаивающе сжал ее руку.

— У твоего отца новая фаворитка. Девица твоих лет. Леди Деорвин, конечно, это не по нраву, вот она и бесится. Ей ли удивляться — ведь она тоже была фрейлиной твоей матери, когда подцепила твоего отца.

Майе стало грустно.

— Ты говоришь о Джейен Секстон?

Он кивнул.

— Так ты слышала?

— Джейен — подруга Сюзенны. Они были товарками.

— А, тогда понятно. При дворе только и разговоров о том, что после Духова дня король собирается жениться на ней. Кранмир уже согласился провести обряд при условии, что канцлер уберет с дороги леди Деорвин. Грязную игру они затеяли, Майя. Все эти дворцовые интриги… — Кольер сжал губы и одарил ее тяжелым взглядом. — Твой отец и впрямь развратен. И отчего только ты не желаешь моей помощи? Ты заставила меня пообещать воздержаться от вторжения — но почему? Право, Майя, в этом вопросе твоя мудрость тебе отказывает. Но если ты пойдешь против своего отца с его кознями, он убьет тебя.

— И все же он — мой отец, — тихо проговорила она.

— Клянусь Кровью, ну почему ты так ему верна? — воскликнул Кольер. — Он унижал тебя, ранил, мучил! Он дал тебе в защитники кишона! Неужели ты так ничего и не поняла?

Она остановилась. Ее терзали противоречивые чувства. Майя посмотрела вниз, на их переплетенные пальцы, и попыталась подобрать слова так, чтобы Кольер понял, хотя и сама не до конца могла понять те запутанные отношения, которые связывали ее с отцом.

— Понимаешь, я помню, каким он был. Я не могу этого забыть. Я помню, как близок он был с моей матушкой… вот… вот так, — сказала она наконец, подняв взгляд и сильно, до боли сжав его руку. — Их союз… раскололся. Как фарфоровое блюдо. Но я помню, каким он был. И я верю, что отец может стать прежним. Он может вспомнить мастонские клятвы, он может вернуть то, что утратил. Кольер, я должна надеяться.

Он с жалостью посмотрел на нее, и по его глазам она поняла, что он не разделяет ее надежд.

— Одна ты против него не выйдешь, — твердо сказал Кольер, тряхнув головой. — У твоего отца бешеный нрав. Я сам это видел. Я буду рядом с тобой — в этом случае ему придется держать себя в руках. Но выйти против него ты должна именно в аббатстве. Здесь у него нет власти… пока нет. Когда он воцарится над аббатствами, он сможет изгнать тебя, но тогда ты уедешь ко мне в Дагомею. Раз уж тебе так необходимо открыть Сокровенную завесу, мы откроем ее из другого аббатства.

Майя покачала головой.

— Нет, я должна остаться здесь. Здесь была принесена Клятва.

— Тогда, быть может, Исток пошлет мне доказательство, которого я так давно ждал. Я буду рядом, Майя, пока смогу. Может быть, в конце концов мы узнаем, кто из нас ошибался.

Майя посмотрела на него со смешанным чувством радости и замешательства.

— Что ты собираешься делать? Расскажи.

Он хмуро отвел взгляд.

— Ты делай то, что считаешь нужным… а я буду делать то, что умею. Я не верю, что Исток покарает Кранмира или твоего отца. Самый прекрасный сад не выстоит против топора. Даже едва отстроенное аббатство может сгореть дотла. Впрочем, я не думаю, что Браннон собирается его сжечь. Ему нужно золото. И власть. И молодость. — Он с вызовом посмотрел на Майю. — Исток не станет вмешиваться. Он посылает нам то, чего мы желаем, даже если это в конце концов уничтожит нас. Мой собственный отец был мастоном, но он попал в плен к королю Пайзены… и где тогда был Исток? Исток всегда на стороне победителя. Так было, и так будет.

Майя открыла рот, чтобы ответить, но тут ее позвали по имени. Узнав голос Оуэна, она крикнула в ответ, и Оуэн выскочил к ним из-за деревьев, раскачивая тяжелые от плодов ветви.

— Альдермастон послал меня найти вас, — выговорил Оуэн. — Король приехал.

Когда Майя и Кольер вошли в комнату совета, там царила суматоха. Дави и Алойя, кухонные девочки, торопливо расставляли по столам тарелки с угощениями, и гости охотно угощались произведениями кухарки, которые та приготовила в преддверии Духова дня. В воздухе плыл запах сидра, крошки усыпали пол словно капли дождя. Майя быстро оглядела присутствующих — почти всех она знала. А вот и он — беседует с графом Форши, канцлером Крабвеллом и капитаном Кэрью за кружкой сидра. При виде отца сердце у нее замерло. Она не видела его с той самой ночи, когда уехала в Дагомею на поиски утраченного аббатства. Он погрузнел — щеки стали толще, грудь шире, в бороде проступила седина. На нем был бархатный берет с ярким пером. Пальцы унизаны сверкающими кольцами. Увлекшись беседой с Кэрью, он не заметил вошедшую в комнату дочь.

Крепче взяв Майю за руку, Кольер подвел ее к альдермастону, его жене и Сабине, которые о чем-то говорили с сенешалем Томасом. Сенешаль улыбнулся ей, сверкнув ямочками, но Майя видела, что он взволнован. Сабина кивнула и ободбряюще улыбнулась, словно готовясь к бою.

Были там и леди Деорвин с Мюрэ — они устроились в уголке и потихоньку переговаривались с альдермастоном Кранмиром. Леди Деорвин была бледна, однако при виде Майи и Кольера глаза ее вспыхнули яростью. Скривив губы, она указала на них рукой и что-то отрывисто сказала дяде. Мюрэ обиженно фыркнула и демонстративно отвернулась от парочки.

Были там и другие люди, зеваки-придворные, которые прибыли с королем. По большей части они принадлежали к цвету знати. Некоторых графов Майя узнала, но прочие, совсем еще юные, явно были обязаны своим положением благосклонности ее отца. Сюзенна стояла рядом с немолодой четой, по-видимому, с родителями. Додда нигде не было видно.