– Нет, это невыносимо, да кто же он?

– Он, – кивнула в сторону Лара, искренне не понимая, казалось, чего от нее добивается сестра.

– Лара, может быть, тебе лучше вернуться в клинику?

– Нет, уже не лучше. Лучше бы мне туда совсем не попадать. Ты не бойся, ничего хуже со мной уже не случится. Я устала. Иди, Ева, иди. Прощай, сестра.

– Подожди, кто он, тот самый убийца русалок?

– Вот именно. Убийца русалок. Убийца.

В дверь постучали, отчего Ева вскочила с кровати с бешено бьющимся сердцем. Лара же, не шелохнувшись, никак не реагировала на тихий стук, больше похожий на поскребывания. Из ее застывших глаз катились крупные слезы. Поцеловав ее в бледный гладкий лоб, Ева открыла дверь, за которой, трагически прижимая руки у груди, стояла Фани.

– Ева, тебя зовет Александра… Как вы здесь, девочки? – Обеспокоенная Фани вытягивала шею, высматривая Лару.

– Фани, Лара очень расстроена, я не знаю, что делать, – как в детстве, пожаловалась Ева, ожидая, что Фани взмахнет волшебной палочкой, и сразу всем станет хорошо: сами собой высохнут все слезы и остановится кровь, текущая из разбитой коленки.

Тетушка, окинув комнату взглядом, сразу же оценила обстановку и, признав Лару наиболее нуждающейся в утешении, оттерла Еву в коридор. Постояв еще немного перед закрытой дверью, ничего так и не расслышав, она, вздохнув и утерев слезы, поплелась к Александре. Странно, но кольца на тонких пальцах Лары так и не увидела…

В анфиладе, залитой мягким светом осеннего солнца и оранжевым цунами горящего леса, врывавшегося через ряд окон, Ева встретила Мели. Всполохи всех оттенков красного позолотили девушку, которая казалась древней, сделанной из меди фигуркой богини охоты. Невероятной красоты гордо откинутая голова Мели, ее царственная осанка и полная жизни статная фигура заворожили Еву.

– Я смотрю, старушки времени даром терять не привыкли! – с улыбкой кивнула сестре Мели. И озабоченно добавила: – Похоже, они у нас, бедняжки, того… совсем спятили. Несут околесицу, рекомендую пропустить мимо ушей процентов девяносто восемь. Представляешь, спрашивали, нравится ли мне имя Александр? Если что – Навуходоносор тоже ничего себе. Ни пуха ни пера!

– К черту. Мели, скажи, ты ведь училась вместе с Лени?

– Да, она по классу скрипки, а я вокалу.

– У нее все было в порядке со скрипкой?

– Я тоже думала о том, что могло ее толкнуть на… на этот шаг. Нет, – решительно покачала она головой, – ей грозила блестящая карьера. Готовился контракт, она заняла первое место на конкурсе.

– Совсем ничего? – уже разочарованно уточнила Ева.

– Ну разве что… Был один подозрительный тип. Крутился около нее на последнем конкурсе. Ну Лени и посчитала его за самую большую любовь своей жизни. Музыкант. Довольно неплохой скрипач, судя по тому, что его тоже пригласили в этот оркестр. Мне с ним лично повидаться так и не удалось. Может, он никак и не был связан, не знаю… Дело прошлое. Разве нет?

– Не совсем.

– Ева, солнышко, не задерживай сестру, – требовательно промолвила Александра, выглянув из-за двери. – Мели, передай Фани, что мы присоединимся ко всем через час.

Ободряюще пожав руку Еве, кузина величественно удалилась и оставила ту в полном распоряжении бабушек.

– Одравствуй, здравствуй, – приветствовала Еву слегка насмешливым тоном Александра.

– Э… вы меня звали?

– Без особой надежды увидеть.

– У меня к вам, собственно, тоже есть пара вопросов, – начала Ева, памятуя о лучшем способе обороны.

– Как ты себя чувствуешь? – Не обращая внимания на агрессивность внучки, Александра была как обычно спокойна и уверена в своей власти над всеми представителями их многочисленного семейства. – Присаживайся, вот в это кресло.

Потеряв инициативу, Ева снова превратилась в послушную девочку и решила, что, если ей будет комфортнее, вреда ее принципиальности это не нанесет. В комнате Александры ничего не менялось. Как и сама она, судя по тому суровому виду, с которым бабушка встретила Еву. Тягостное впечатление, оставшееся после беседы с Ларой, все не покидало ее, доставляя неудобство, как тяжелая не по сезону одежда.

– Спасибо, ничего. А вот Лара, кажется, не очень, – осторожно приступила Ева.

– Бедняжка, – охотно согласилась Александра. – Но здесь уже, к сожалению, ничего не поделаешь. Если не удалить занозу, рана будет гноиться.

– Спасибо, объяснили, – саркастично поблагодарила Ева. – Возможно, специалисты помогут больше?

– Специалисты уже помогли, – вздохнула бабушка. – Но я хотела поговорить о тебе.

– Превосходно, я тоже. Что вы там обо мне наговорили Марфе?

– Мы только сказали, что ты нашла центр притяжения зол, постигших вас, девочки.

– Опять ваш злополучный центр! – дернулась как от зубной боли Ева. – Ничего подобного не было!

– А выздоровление Коко? – подсказала Александра. – Это случилось после нашего разговора и благодаря тебе.

– Вздор. Никакого предмета не существует. Было чужое письмо, но это совсем другая история, и к нам оно никакого отношения не имеет, – упрямо стояла на своем Ева. – А Коко помогли врачи и деньги.

– Ну вот видишь, – откинулась на спинку своего трона старушка. – Жаль, что ты избавилась от него так поздно.

– Ну хорошо, думайте как хотите, – сдалась Ева. – В конце концов, вреда от ваших глупых суеверий нет. Пока.

– Кто бы говорил о глупых суевериях, графолог! – рассмеялась Александра.

– Ну знаете! – возмутилась Ева. – Это наука.

– Вот видишь, все зависит от того, как смотреть на вещи. Ничто так не меняется, как истина, и ничто так не зависит от позиции смотрящего, как факты.

– Итак, мне расскажут, что конкретно с завещанием? Почему я так похожа на портрет двухсотлетней давности? Мне кажется, все уже в курсе, кроме меня.

– Ты действительно ничего не понимаешь? – удивилась Александра и, оставив шутливый тон, испытующе всмотрелась в лицо внучки.

«Престарелая Кассандра», – выругалась про себя Ева.

– Абсолютно.

– Мне нечего сказать тебе из того, что ты не знаешь, – непреклонно покачала головой Александра и с болью в голосе добавила: – Ты знаешь все. И гораздо больше, чем я. Гораздо больше, чем я тебе желала бы. Увы! Ну а история с завещанием… Разве тот, кто нашел наследников, тебе ничего не рассказал? Странно, странно, нам казалось, что ты именно поэтому и поехала во Францию. Но если кратко и в двух словах, это история прабабушки, подробности спроси у нее сама. Ты ведь знаешь, что она воспитывалась в пансионе? – Дождавшись кивка Евы, Александра продолжила: – По возвращении домой, через охваченную войной Европу, она спасла одного французского офицера. Госпиталь находился у полуразрушенной церкви. Рядом проходила линия фронта. Монахиня, сопровождавшая твою прабабушку, осталась на несколько недель помочь раненым, и прабабушка тоже была вынуждена задержаться. Там и произошло обручение – это, кстати, то самое кольцо, которое мы передавали девочкам. Когда линия фронта передвинулась, она как раз уезжала в соседнюю деревню дать телеграмму отцу, что не вернется, а останется с мужем. Госпиталь был разрушен, ей сказали, что никто не выжил. Так она и стала вдовой в семнадцать лет. Это был мой отец, твой прадедушка, Ева… Дома она вышла замуж, почти сразу же. Я узнала, что меня воспитывал отчим, уже гораздо позже.