– Ну, давай, гражданин Горюнов. Вставай!

Задержанный послушно поднялся. Опер сбросил с его головы капюшон… и озадаченно замер. Это оказался не Горюнов! Какой-то белобрысый парень, годами куда как помладше разыскиваемого.

– Ты кто такой? – сплюнув, вопросил Давыдов.

– Я – Никита, – задержанный испуганно вытаращил глаза. – Никита Авдеев. В лицее здесь, рядом, учусь. На сварщика…

– На какого, на фиг, сварщика?

– Это одноклассник мой, – давясь от смеха, ехидно пояснила Ратникова. – А вы кого ждали?

– А нам сигнал поступил, будто ты тут притоны устраиваешь! – надо отдать должное, участковый среагировал сразу же. – Соседи проявили бдительность.

– Это какие еще соседи? Та старая дура из семьдесят пятой квартиры? Так она сумасшедшая.

Настена откровенно красовалась перед молоденьким старлеем. Стройненькая, почти голая: в коротких джинсовых шортиках, в маечке, обнажавшей пупок… Черные локоны, жемчужно-серые глаза, трепетные ресницы… Красивая, стерва. И она это знала.

– Ах, господин мужественный полицейский! Ничего я тут не устраиваю. Вы лично можете хоть каждый вечер прийти, посмотреть… Я только рада буду!

В общем, вот такой конфуз вышел. Что, впрочем, ни следователя, ни опера ничуть не расстроило. Тем более – участкового. Ну, облажались – с кем не бывает?

– Ну, Ратникова… ну, змея… Что, Денис, – будем и дальше ее пасти?

– Так она уж нас раскрыла… Чего уж теперь толку-то? – резонно возразил Давыдов. – Ишь как с этим одноклассником придумала… Ловко!

– Так ты думаешь, он вовсе не случайно зашел? Значит, заметила Настюха слежку. Не такая выходит, и дура.

– Так и я говорю – умная, – выходя из подъезда, согласно кивнул Дэн. – Только все равно мы ее рано или поздно прижучим. И Горюна возьмем. Как гласит древняя народная мудрость – и на самую хитрую жопу есть… сами знаете, что.

Вокруг было темно, и тьма казалась непроглядной. Открыв глаза, Денис даже испугался – не ослеп ли? Чуть погодя присмотрелся – откуда-то сверху, из маленького – едва пролезть кошке – оконца все-таки брезжил призрачный свет.

Молодой человек лежал на толстом ковре, постеленном на пол… и никого рядом! Даже пистолета за поясом – и того не имелось. Ну, конечно… Что же это… где ж это он? В лифтовой шахте? Да уж скорей – в подвале… В подвале – ну да! Именно туда заманила проклятая мадам Гурджина! Заманила – да… а еще опоила… Отравила все-таки, пусть не насмерть, но вырубило знатно – голова до сих пор трещит, трогать страшно.

Пересилив головную боль, Дэн все же поднялся на ноги. Нащупав холодную стену, так вот, вдоль стеночки, и пошел, пока не наткнулся на дверь…

Да! Кстати, Северский где-то здесь должен быть… тоже отравленный. И еще Розонтов, корнет… он-то вообще варево не пил. Тогда почему же… Ладно, разберемся…

Дверь оказалась запертой – ну, еще бы! – и Давыдов с размаху пнул ее ногой да выкрикнул:

– Эй, кто там есть? Отворяйте!

Покричал, постучал, а в ответ – тишина. Хотя… нет! Прижав ухо к двери, Денис все же услыхал чей-то слабый стон… И вновь забарабанил с удвоенной силой!

– Эй, эй! Откройте же!

Снаружи послышались неуверенные шаги и глухие ругательства… кто-то возился… похоже, пытался отворить засов. Далеко не сразу, но засов все-таки поддался, и коварная дверь наконец отворилась…

– Вольдемар!

– Денис Васильевич! Ох, ты ж боже мой… Как хорошо, что мы с вами живы!

– Живы?

– Ну да, – бледное лицо Северского озарилось слабым подобием улыбки. – Вроде бы живы, ага… Но голова болит – ужас!

– Чертова полька! – в сердцах выругался Давыдов. – Это все от зелья. А мы-то дурни! Это ж надо – так глупо попасться.

– Может, и не глупо, – Вольдемар обхватил голову руками. – Эта мадам Гурджина – точно ведьма! Я что-то такое чувствовал… А с ведьмой… с ведьмой ни один нормальный человек не совладает.

– Да ну вас к лешему, Вольдемар, – скривился полковник. – Просто впредь умней надо быть. И не алкать вожделенных сокровищ! Я так думаю, не Гурджина здесь все организовала… вовсе не она. И птичка наша Настена, увы, улетела!

Северский округлил глаза, большие пухлые руки его нервно затеребили манишку:

– Так вы полагаете…

– Черт! Розонтов! Корнет… А ну-ка, пошли скорей…

Выбравшись из подвала, товарищи по несчастью насколько смогли быстро поднялись по лестнице на второй этаж, в кабинет содержательницы притона… Внутри, как и на лестнице, и в вестибюле, никого не было! Ни мадам, ни ее слуги-негра…

– Коленька! – ахнул Вольдемар. – Вон, на диване.

– Вижу.

Холодея от самых недобрых предчувствий, Давыдов бросился к лежащему на диване подростку… и облегченно перевел дух. Корнет, в узких штанах и расстегнутой на груди сорочке, просто спал, подложив под щеку руку. Мало того – во сне улыбался: счастливо так и как-то немного глупо.

– Эй, корнет, – усевшись рядом, полковник потряс мальчишку за плечо. – Вставай! Нас ждут великие дела… Да вставай же! А ну-ка… Эскадро-о-он… подъе-ем!!!

На уставную команду Розонтов отреагировал сразу: тут же вскочил и, выпятив грудь, вытянулся, щелкнул босыми пятками.

– Вот и славно! – довольно потер руки Денис. – Теперь глаза открой, Коленька.

– А? Что? – корнет вытаращил глаза, с недоумением обозревая окружающую обстановку.

– Господин Северский… Денис Васильевич… Господин полковник!

– О! Вижу, признал.

– А… – Коленька хлопнул ресницами и вдруг покраснел. – А Настя где?

– А это мы у тебя хотели спросить, – ухмыльнулся Давыдов. – А ну-ка, колись – что тут промеж вами было?

– Да ничего особенного… – Розонтов уселся на стул и счастливо улыбнулся. – Пока вас ждали, мы с Настей выпили… Всего-то по бокалу вина.

– Та-ак… А потом?

– Потом целовались… А дальше – не помню. Словно в тумане все.

– Понятно, – покивал Вольдемар. – Опоили и тебя. Что же, выходит, переиграли нас французики?

– Может, и так… – неприятно скривился Дэн. – Пойдемте-ка дом осмотрим.

Произведенный осмотр показал результаты сразу же. На первом этаже, в левом крыле, обнаружились запертые и связанные людишки в количестве трех человек, из которых две дамы и один мужик – краснорожий и с бородою. Одна из женщин была одета по-простому – в какую-то меховую кацавейку и юбку, вторая же – тощая длинноносая старуха лет сорока – производила впечатление дамы из общества. У всех троих во ртах торчали кляпы.

– Где мадам Гурджина? – Денис вытащил кляп.

– То я, милостивый пан, – с неожиданным достоинством отозвалась старуха. – Я – мадам Гурджина.