При первом же прикосновении лезвия шланг сдался, словно раненое живое существо. Он метнулся обратно в воду с такой скоростью, что его заостренный конец даже через штанину до крови рассек Райану ногу.

— Уходим! — закричал Оуэн, и близнецы буквально швырнули Райана к выходу из зала.

Жирдяй позади них смеялся, и его низкий, раскатистый хохот эхом отражался от кафеля.

Друзья пронеслись по коридору, промчались через тренажерный зал и выскочили наружу, а там едва не рухнули от изнеможения. Они остановились чуть дальше по дорожке, чтобы восстановить дыхание, и Райан боязливо оглянулся. Но дверь в спортзал оставалась закрытой, никто их не преследовал.

— Надо разыскать маму с папой, — сказал Кёртис решительно. — Надо рассказать им о том, что случилось.

— Да, — согласился Оуэн.

Дэвид кивнул.

— Тогда пошли, — сказал Райан уже на ходу.

Потому что знал, что если не разыскать родителей как можно скорее, они перестанут волноваться из-за случившегося и все это тоже станет всего лишь бесполезным воспоминанием.

Патрик сидел на скамейке и наблюдал за тренировкой по баскетболу. У команд — этого еще не хватало ему для полного счастья! — была даже своя форма. Если бы Шлегелю в свое время понадобилось образно представить повальную страсть американского общества к спорту, то теперь ему выпал редкостный шанс. Рядом с ним Вики следила за неуклюжей перепасовкой двух Койотов, после чего тот, что повыше, попытался забросить мяч в кольцо и промазал из двухочковой зоны.

— Ты и вправду собрался играть в этот идиотизм? — спросила девушка недоверчиво.

Журналист покачал головой:

— Думаю, вряд ли.

— Тогда пошли отсюда. Не знаю, как ты, но мне уже надоело.

Патрику тоже надоело. Но по сравнению с ужасом, пережитым чуть раньше, ему здесь нравилось больше. Он вовсе не горел желанием снова увидеть этого ужасного человечка со вздутой головой. От одной только мысли об этой голове, трясущейся на тощей шее, публициста бросало в дрожь.

Он встал, взял подругу за руку, и они стали спускаться с трибуны.

— Мистер Шлегель! Не заметил, как вы вошли! — послышался у них за спиной знакомый голос.

Отлично. Кинокритик оглянулся на голос и увидел спортивного координатора. Тот вышел из открытой двери, ведущей в раздевалку. Патрик помахал ему и улыбнулся в надежде, что им удастся выйти из спортзала прежде, чем навязчивый служащий их догонит.

Не тут-то было!

Он подошел к ним, едва они спустились с трибуны.

— Рад, что вы передумали. Можете переодеться вон там, — он показал на дверь, из-за которой только что появился. — Выберите форму Койотов, какая вам по размеру.

Шлегель уже мотал головой:

— Нет. У меня есть кое-какие дела.

И он не врал. Ему на почту пришло, наверное, с полсотни писем от Таунсенда. Требующих от него статей. Казалось, он потерял здесь всякий счет времени и никак не мог сосредоточиться. Ни за что бы не подумал, что обстановка могла так вот сбить его с толку. И все же это случилось.

Спортивный координатор нахмурился, и Патрик снова почувствовал его кипучую ярость, готовую извергнуться в любую секунду.

— Я думал, вы играть пришли. — Голос служащего зазвучал угрожающе.

И тут снова вмешалась Вики:

— Что ж, значит, вы ошиблись.

Она взяла своего друга за руку и буквально потащила его к выходу. На площадке один из игроков споткнулся и перевалился через противника.

— Это ваш последний шанс! — крикнул им вслед координатор.

Журналист не удостоил его ответом, а Виктория, перед тем как выйти, молча показала ему средний палец. Патрик понятия не имел, за что она так возненавидела этого человека, но так оно получилось, и это его вполне устраивало.

Девушка словно прочла его мысли.

— Он напоминает мне бывшего шефа, — сказала она, когда они вышли, и ее спутник решил, что это многое объясняет.

— Мне действительно нужно закончить эти статьи, — сказал он, останавливаясь перед автоматом с напитками.

Вики понимающе кивнула:

— Эйприл и Мэдисон, наверное, и так гадают, куда я пропала. Я сказала, что просто загляну и попрошу прощения за прошлую ночь. Я не рассчитывала… оставаться.

Кинокритик улыбнулся:

— Что ж, я рад, что ты все-таки осталась.

— Может, позже встретимся? — спросила его подруга. — Поужинаем, например?

— Было бы здорово, — согласился он.

Вики поцеловала его — получилось многообещающе.

— Тогда в восемь, — сказала она. — В гриль-баре. Будь там или…

— Будешь никем?

— Я хотела сказать «умри», но так тоже неплохо.

Она улыбнулась и помахала ему, шагая спиной вперед:

— Увидимся.

Паук вернулся к нему в номер.

Патрик буквально почувствовал, как внутри у него все сжалось, едва он увидел черную тварь, лежащую посреди неубранной кровати. Облаченное в хитиновый панцирь тело медленно поднималось и опадало, словно паук глубоко дышал. Он вырос с последней их встречи и стал размером с кошку. Журналист застыл на месте, напуганный до такой степени, что не в силах был пошевелиться. Было что-то неправдоподобное и чуждое в пауках такого размера. И в чувстве, какого Шлегель не испытывал даже при просмотре фильмов о гигантских насекомых и которое теперь охватило его таким безжалостным и стремительным образом.

Публицист медленно отступил на шаг, готовый к чему угодно.

Паук не двинулся с места.

Патрик сделал еще шаг назад… Так он оказался в коридоре. Он схватился за ручку, пытаясь захлопнуть дверь и проклиная пневматический механизм, из-за которого она закрывалась так медленно.

Но паук даже не шелохнулся. Шлегель был снаружи, в безопасности. И он побежал. Теперь он не видел ничего постыдного в том, чтобы вернуться в приемную и потребовать помощи. Правда, ему не хотелось выкладывать всю правду и признавать существование гигантских насекомых. Поэтому он солгал: сказал, что по его кровати ползали черные вдовы, целыми десятками, и попросил, чтобы кто-нибудь из персонала немедленно их уничтожил.

Девушка за стойкой набрала номер его комнаты на клавиатуре.

— Это вы вчера жаловались на пауков? — уточнила она.

— Да. И теперь они вернулись.

— Наш сотрудник распылил средство против тараканов, муравьев и пауков…

— А теперь они вернулись, — повторил Патрик.

Служащая была молода. Если верить бейджу, она проработала в Реате всего год и родом была из Грасеза, Невада.