— Мы боимся последствий, — мягко сказал Блэк.

Турман понимал, что на него давят, и в то же время чувствовал себя обязанным. Ему не хотелось ввязываться во все это. Но он не мог допустить, чтобы Корольки пострадали от… последствий… если был в силах помочь им. Он неплохо играл в баскетбол и мог привести команду к победе.

— Ладно, — согласился он.

— Слава богу! — Лоуэлл услышал, как Рэнд вздохнул с облегчением.

— Вы в спортзале?

— Я звоню с улицы, но мы как раз тренируемся, да. У нас еще час, потом будет очередь Кукушек.

— Я приду к вам через минуту-другую, — пообещал Турман, — как только жена с детьми вернется.

— Спасибо вам, — искренне поблагодарил его пожарный. — Я очень вам признателен.

— Увидимся на площадке.

Они заблудились.

Кёртис понятия не имел, как это произошло, как это могло произойти. Но они почему-то бродили кругами и оказывались на тропе, которая выводила их к прачечной и складам. Оттуда они шли, никуда не сворачивая. Тропа змеилась между кустарником и деревьями и приводила их к местам, совершенно незнакомым.

Как теперь.

Подростки тупо уставились на огороженный сад.

— Это невозможно, — в пятый или шестой раз проговорил Дэвид.

И в пятый или шестой раз оказался чертовски прав. Реата была не настолько большой и нисколько не походила на запутанный лабиринт из строений. Комплекс располагался на террасах, и здания стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы все можно было легко обозреть. К тому же, где бы ты ни оказался, всегда можно было сориентироваться по горам.

Но…

Но сами корпуса выглядели как-то не так. Словно они всякий раз оборачивались под каким-то странным углом, и от этого даже знакомые места становились неузнаваемыми. Каждый раз друзья шли по дорожке или гравийной тропе, каждый раз сворачивали и шли в обратном направлении и все равно возвращались к тому месту, откуда начинали или куда не собирались идти.

Дважды они оказывались у фитнес-центра. Первый раз перед эти зданием, а потом позади него.

И вот они уставились на этот сад. Наверное, тот самый, куда мама близнецов и Райана ходила на кулинарную экскурсию. Увешанные фруктами деревья и крупные тяжелые помидоры лишний раз напомнили, что близился полдник.

— Я есть хочу, — сказал Дэвид, заглядывая через металлическую ограду. — Пойду яблоко сорву.

Идея пришлась по душе всем, а так как прогнать ребят было некому, они быстро отыскали калитку и прошмыгнули внутрь. Многие из растений показались Кёртису довольно странными. Пока они шли по отлогому склону к фруктовым деревьям, он заметил куст с черными листьями и лозу с какими-то треугольными плодами, которые пахли рыбой. Райан, должно быть, испытывал схожие чувства. Когда он заговорил, голос у него был тихий и встревоженный:

— Только давайте побыстрее.

Они подошли к яблоне. Кёртис, Оуэн и Дэвид сорвали себе по яблоку. Райан остался в стороне.

— Я не голоден, — объяснил он своим спутникам.

Дэвид откусил от яблока, а остаток изо всех сил запустил в стену одного из строений. Но оно не долетело до цели и шмякнулось в грязь.

— Червивое? — спросил Кёртис.

— Нет, очень даже вкусно.

Дэвид осклабился. Он сорвал еще одно яблоко, откусил и швырнул остатки в стену. Вскоре и он, и близнецы уже вовсю бросали яблоки кто дальше, и это было здорово. Они словно забрасывали… кого-то. Райан молча стоял рядом и смотрел.

— И что это вы вытворяете?!

Все четверо обернулись на грубый голос. Посреди грядки с томатами стоял мужчина. Он не мог войти так, чтобы они его не услышали или не заметили, подумал Кёртис. Должно быть, он сидел все это время в зарослях и наблюдал, пока не решился встать и проучить их. В клетчатой рубашке и кепке, он походил на фермера, и Кёртис задумался, не его ли это сад.

— Мы… — начал было Дэвид и внезапно кинулся бежать.

Для остальных это стало неожиданностью. Но прежде чем они бросились следом, незнакомец крикнул властным голосом: «Стоять!», и Дэвид замер на месте.

Мужчина вышел с грядки на открытый участок. Он был стар, но крепко сложен и, наверное, мог в один заход надрать им всем задницы.

— Я спрашиваю, что вы такое здесь вытворяете, — сказал он недовольно.

— Ничего, сэр, — ответил Оуэн.

— Я видел, как вы срывали яблоки. Видел, как вы их швыряли. — Садовник свирепо взглянул на каждого подростка по очереди. — Замечательные были яблоки.

— Прошу прощения, — сказал Дэвид.

— Неплохо бы, — отозвался незнакомец.

Он достал из кармана платок и вытер пот со лба. Вот только это был не платок, а женские трусики. Кёртис почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

— Буу! — заорал мужчина во всю глотку, и четверо друзей подскочили.

Он рассмеялся низким урчащим смехом, похожим на звук, какой издавали бы деревья, если бы могли выражать радость. Потом мужчина вдруг развернулся и забрался в заросли помидоров. Он присел на корточки и в следующую секунду поднялся с совком в одной руке и садовыми ножницами в другой. Стукнул ими над головой, подпрыгнул и заплясал.

Садовник был не в себе, понял Кёртис.

Он взглянул на Дэвида, а потом на Оуэна и Райана. По их лицам подросток прочел, что они сразу поняли его замысел, и, кивнув друг другу, все четверо бросились бежать.

В этот раз никто не закричал им вслед, никто их не преследовал. Кёртис догадывался, что мужчина продолжал плясать, но не стал оглядываться, чтобы проверить. Никто из них не оглядывался. Они смотрели только вперед, распахнули калитку и выскочили наружу. И бежали, не сбавляя шага, пока не удостоверились, что сад остался далеко позади.

В этот раз с ними играли и женщины. Лоуэлл хоть и считал себя человеком современным и здравомыслящим, но не думал, что женщинам следовало здесь находиться. Игра игрой, забава забавой, но если сучкам хотелось участвовать, то им надо было устроить собственный турнир. К счастью, Рейчел не проявила такого желания. И вообще, в этот вечер, сидя на трибунах, она выглядела очень женственно. Облегающий топ и короткая юбка подчеркивали все ее достоинства. Она, может, и была матерью троих детей, но по-прежнему выглядела чертовски привлекательно.

Турман помедлил. Сучки? О чем он таком думал? Такой ход мыслей даже отдаленно не походил на его собственные убеждения и взгляды!

Вот только теперь его убеждения и взгляды были именно такими. Возможно, раньше их и не было. Но теперь он твердо в них верил.

Как такое возможно? Каким образом он вдруг начал размышлять о вещах, о которых прежде никогда не задумывался? Единственный вывод, к которому Турману удалось прийти, заключался в том, что это не его собственные мысли. И это была самая ужасная догадка, какую он только мог вообразить. Физические оковы или угрозы — это одно. Даже странный эмоциональный колпак, под которым он оказался, едва приехал в Реату, можно было стерпеть. Но чтобы его мысли изменяли, извращали изнутри, так что его собственные убеждения становились не его собственными…