– Ах вот ты как! – даже обиделся наемник. – Ну ладно… Эй, Фиэл! Что ты тут давеча про волков с медведями рассказывал? А то вон дружок мой брехунами нас всех обозвал…

– Морда, скотина! – прошипел лорд. – Имей в виду, за брехунов сам отвечать будешь!..

– Брось, – как от безделицы, отмахнулся клеветник. – Бэгг во хмелю – добрейшей души мужик. Опять же радость семейная у человека. Даже браниться не станет… Это ж я так, раззадорить – он уж, поди, одно и то же третий раз пересказывает. Может и не схотеть, в четвертый-то!.. А так…

– Кто брехун?! – возмутился низкорослый крепыш Фиэл, набычив шею. – Я брехун?! Да провалиться мне на этом месте, если я вру!

– Вот видишь? – шепнул Ивару Морда. – Щас в раж войдет и все в подробностях выложит… А с тебя сегодня вечером кувшин красного.

– Это еще за что?

– А за недоверие… Ты слушай! Сам же хотел.

Королевский советник пристроил свою кружку на колено и выжидательно воззрился на пыхтящего Бэгга. Гомон вокруг костра стих. Начальник гарнизона, удостоверившись, что все внимание сосредоточилось на его персоне, подбоченился и заговорил:

– Значится, сменился я сегодня поутру с границы… Еду, значится, себе потихонечку, о яблочках моченых мечтаю. Опосля вчерашнего-то!..

Среди воинов послышались понимающие смешки.

– Еду, стало быть, – продолжал Фиэл, – и Ронан с Табером со мной, понятно. Вместе ж сменились… Только от границы с О’Фланнаганами отъехать успели – слышим, навстречу нам ломится кто-то! Ну мы, понятно, за клинки… А на дорогу отец О’Фланнаган выкатывается, собственной персоной. И в таком виде, братцы, – аж мы с ребятами не протрезвели едва!.. Ряса вся подранная, волосья дыбом, глаза как две плошки… Ну мы, значится, и смекнули – неладно что-то! И Табер, значится, у него спрашивает…

– Что с вами, отец Мэлдуин, говорю, – вклинился сидящий подле начальника гарнизона боец. – А он глазами хлопает, как не в себе будто…

– Замолкни! – шикнул на него Бэгг. – Тебе слова не давали. Об чем это я? А, об священнике… Значится, мы с лошадей-то попрыгали, приступили к нему, мол, что, да как, да кто посмел преподобного обидеть? Он ведь даром что О’Фланнаган, а божий человек и детей наших крестил… А тут, выходит, на нашей же земле ему угроза вышла! Судя по виду-то…

– А он, – снова высунулся вперед Табер, – отец-то Мэлдуин, глядит на нас, как дурачок деревенский (прости меня, Господи!), и слова вымолвить не может. Запыхался! А потом, как продышался малость, и говорит…

– Замолкни! – уже в голос рявкнул Фиэл. – Будешь к старшим в разговор мешаться – кружку отберу и не налью более ни капелюшечки!.. Еще и матери скажу, как ты нализался вчера, – уж она тебя поучит колотушкой!

– Отец, да я чего, я ж как лучше…

– Замолкни, сказал! На вот, выпей еще… И не встревай. Надо ему больше всех!..

– Ты рассказывай, Фиэл! – загомонили бойцы. – Дальше рассказывай!

– Эт можно, – расплылся в довольной улыбке начальник гарнизона. – Значится, растрясли мы таки преподобного, в чуйства привели, он нам и открылся. Видал я, говорит, такое, сыновья мои, что до сих пор сердце заходится… Собирал я, говорит, валежник тут неподалеку, и надо ж, говорит, случиться такому – выскочил из лесу на меня волк! Огромный, говорит, не видал еще таких. А за ним следом второй такой же. И оба израненные… А за ими по пятам медведь здоровенный. Дюже лохматый… Выскочил, говорит, медведь этот и давай волков драть! Аж клочки полетели!

– А я говорю, – не утерпел Табер, на миг отняв от лица свою кружку, – «Святой отец, да как же вы уцелели?!» А он мне…

– Замолкни, собачий ты сын! – в сердцах гаркнул Бэгг, отвесив непочтительному отпрыску увесистый подзатыльник. – Еще слово услышу, не посмотрю, что родная кровь, выпорю и в ночной караул на две смены подряд отправлю! Тьфу! Весь настрой сбил, паршивец…

– Да плюнь, Фиэл, – сказал кто-то. – А ты, Табер, не лезь поперед отца! Он небось старше… Дальше давай, Бэгг! Самое ж интересное!

– Учишь его, дурака, уму-разуму, – вздохнул начальник гарнизона, – а все одно без толку. Ладно уж. Обскажу, как дальше дело было… Значится, спросил Табер святого отца, как он спасся-то, а тот и отвечает: на дерево влез, сын мой, чудом уберегся. А зверье-то что, говорю. Сцепились, отвечает преподобный, медведь волков заломал и убег… Тут я возьми и брякни: а шкуры-то хороши небось? Давно хотел себе над очагом приспособить, вот, Табер знает, да все как-то не случалось… Может, вернемся, говорю, а, святой отец? Вы не бойтесь, мы вас в седло посадим, да и при оружии все, ежели что случится… Брякнул я это, значится, ужо к лошади руку тяну – и тут вижу, как преподобный О’Фланнаган аж зеленеть начинает! И крестится неистово. Вот ведь, думаю, натерпелся божий человек, аж до сих пор дрожит при слове «волк»… и уж собрался было успокоить – мол, они, твари, более не кусаются, как отец Мэлдуин и говорит… Табер, цыц! Говорит он мне, значится: «Не будет тебе шкур, сын мой! Облысели те волки в одночасье. И личину сбросили, как дух испустили в зубах медвежьих. Ибо не зверей лютых видел я в вашем лесу, но человеков, душу продавших диаволу за возможность на четырех лапах бегать да на луну выть! Оборотней богомерзостных видел я своими глазами и вам, сыновья мои, на такое смотреть не советую».

Бойцы вокруг костра хором издали восторженный вздох. Коротышка Бэгг выпятил грудь, будто он самолично завалил упомянутых оборотней. И, величественно взмахнув рукой, продолжил:

– Ну тут мы все, значится, и обмерли. Расскажи нам такую байку кто другой – дак обсмеяли бы, но отец Мэлдуин… Не станет священник брехать, ну вот нипочем не станет! Значится, и вправду оборотней видал. И не знаю, как кто, а я ему как есть поверил! Поэтому подумал я, братцы, и говорю: «А все ж сведите нас туда, преподобный. Потому как ежели по нашей земле эдакая погань шастает, то…»

– Айзек! Шерк! Кирелл! – раздалось со стороны дома. – Что вы там расселись? По коням!

– Вот принесла же нелегкая, – недовольно буркнул Морда, обернувшись. Вождь О’Нейлл, стоя на крыльце, набрасывал плащ. – Повезло, хоть эль допить успели. Пошли, Ивар. А то хозяин что-то не в духе… А дежурить сегодня не мой черед.

– И не мой, – согласился лорд Мак-Лайон, поспешая за наемником к крыльцу. И понизил голос: – Слушай, Морда… Ты ведь уже эту историю слыхал! Чем дело-то кончилось?

– Дак понятно, чем, – отозвался тот, останавливаясь у коновязи. – Фиэл же не отстанет! Ему что свой боец, что священник – все едино. Отец Мэлдуин ему говорит – нету уже под той сосной никаких оборотней, уволок их медведь, а он рогом уперся – покажи да покажи! Ну, преподобный и показал, Бэгг же не отвяжется.

– И что?

– Само собой, никого там не было, тока трава вытоптанная да земля в кровище…

– Может, вашему священнику просто со страху черт-те что почудилось?

– Не. – Морда закинул поводья на шею своей лошади и прыгнул в седло. – Кончай канитель, вождь уже зубами скрипеть начинает… А что до отца Мэлдуина – он не боец, конечно, хотя ножом управляться умеет, но и не девица припадочная! Он видел то, что видел.