Светлость??? Это он к Крайсу так обратился? Да нет, не может быть. Хотя, к кому же ещё. Глаша точно знала, что, кроме хромейстера, в комнате никого нет. Только, выходит, и никакого хромейстера нет – там принц. Мысль покрутилась и так, и этак, но никак не хотела укладываться в голове. Глафира уже привыкла думать, что у королевской четы двое сыновей. Но, выходит, их три? Три брата-принца: Эндрю, Крайс и Бриус, то есть Сильвий. Хотя чему она удивляется? Если младший прикинулся фитнес-тренером, то почему бы среднему не изобразить из себя хромейстера. Хорошо, однако, очкаристый принц пристроился. Ходит такой весь из себя интеллигентный, а братьев, значит, снарядил в театральном искусстве поупражняться. Они для него, выходит, сведения добывают о его невестах. В непосредственной, так сказать, обстановке. Ну, как добывают? Добывают-то – добывают, только вот двух претенденток из-под носа увели.

Теперь стало понятно, почему Крайс и Бриус так дружны. И ещё много чего понятно. Глаше вспомнились тысячи нюансов, которые казались странными, а теперь нашли своё объяснение. Только она не знала, как ко всему этому относиться. Слово «принц» не вызывало у неё придыхания, как у Зурим. Казалось, это лишняя головная боль. В мозгу почему-то всплыли слова халитессы, сказанные в первый день Глашиного пребывания в Дарлите: «Какая девушка не мечтает о принце на белом коне?» Глаша не мечтала. Он ворвался в её жизнь без спроса. Причём не на коне, а на зебре, но от этого ещё больше захватывает дух. Эх, влипла ты, Глашуня…

Доктор появился примерно через полчаса. Причём не один. За его спиной стояли Бриус и Крайс. Вот такая у восточной красавицы оказалась мощная группа поддержки. Кто бы их просил. Она и так, бедная, смущалась и страдала, что доктор не нужен. А тут ещё двое озабоченных её здоровьем явились.

У парней хватило деликатности не лезть за ширму, а пристроиться в креслах. Хоть на этом спасибо. А врач прошёл к больной и присел на стул возле кровати. Спокойное приветливое выражение морщинистого лица немного приободрило Зурим. Глаше тоже королевский доктор понравился. Мудрые глаза, и, вообще, похож на Айболита – добрый и улыбчивый.

Он начал с обычного опроса: когда появились первые симптомы недомогания, в чём они проявились и так далее. После того как анамнез был собран, врач послушал Зурим, посмотрел горло, ощупал лимфоузлы за ушами. В общем, похоже на действия обычного участкового терапевта, только доверие местный врач почему-то вызывал больше. Может, потому, что сосредоточил внимание на больной, а не на заполнении её медкарты нечитабельными каракулями.

После небольшого обследования доктор задал ещё пару вопросов, а потом вдруг попросил всех выйти.

Бриусу указание доктора явно не понравилось. Вместо того чтобы последовать его совету, он заскочил за ширму и спросил встревоженно:

– Что с ней?

Зурим, увидев принца, судорожно натянула одеяло до самого подбородка. И даже ещё выше. Доктор в одно мгновение перестал быть Айболитом. Окатил Бриуса таким строгим взглядом, что тот мигом ретировался за ширму. Однако врача это не устроило. Он повторил, чеканя каждое слово:

– Прошу всех выйти за дверь.

После глянул так, что Глаша поняла – это касается и её. Оказавшись в коридоре, все трое обеспокоенно переглянулись. Минуты тянулись медленно, и с каждым мгновением волнение нарастало. Наконец доктор вышел. Опять в образе Айболита. Бриус накинулся на него всё с тем же вопросом:

– Что с ней?

– Полный отчёт о её состоянии, к сожалению, дать не могу – врачебная тайна. Но могу успокоить. Пациентка в госпитализации не нуждается. Никакой угрозы здоровью нет.

Глава 42

Междометия

Глаша вернулась в апартаменты около трёх ночи. Зурим лежала в постели, но не спала – дожидалась подругу. Кто бы сомневался. Её глаза подозрительно блестели. Она ничего не говорила, но было видно, что её переполняют эмоции, которыми хочет поделиться. Она то смотрела на Глафиру, то вдруг улыбалась и прятала взгляд. И Глаша, заподозрив самое хорошее, потребовала от неё отчёта:

– Ну, рассказывай, что тут без меня произошло.

– Ой, Гла-а-аш, – глаза Зурим ещё больше заблестели. Она уселась поперёк кровати, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

Глафира пристроилась рядом в точности такой же позе:

– Только с самого начала по порядку и со всеми подробностями.

– Гла-а-аш, – выдохнула Зурим и подтянула одеяло до самого подбородка.

Глафира уже сгорала от нетерпения, а восточная красавица пока общалась только междометиями, поэтому пришлось подтолкнуть подругу наводящим вопросом:

– Выступил фокусник, мы с Крайсом исчезли, что потом?

– Потом… потом был заключительный парад-алле. Все артисты вышли на сцену, зрители хлопали. Было так шумно, но, как ни странно, именно в этот момент Лаймиетта задремала.

– Чего удивляться, она ж днём не спала – няню перехитряла. Всё самое интересное кончилось – вот она и отключилась.

– Наверно. Малышка так набегалась за день…

– Понятно. А что дальше?

– Когда представление окончилось, мы с Сильвием пошли укладывать её в постельку. Сильвий хотел нести малышку сам, но я не дала, боялась, что, пока мы будем передавать её из рук в руки, она проснётся. Но она всё равно проснулась, когда я стала опускать её в кроватку…

Глаза Зурим сделались влажными.

– А потом? – осторожно поинтересовалась Глаша.

– Она прижалась ко мне и прошептала: «Хочу, чтобы ты была моей мамой», – слёзы потекли по щекам восточной красавицы. – Её маленькие ручки так крепко обвивали мою шею. И я начала плакать и целовать этого ангелочка.

– А Сильвий?

– А Сильвий подошёл к нам и сказал: «Я тоже хочу, чтобы ты стала её мамой… и моей женой».

Зурим уткнулась в плечо подруги. Глаша чувствовала, как горячие слёзы пропитывают рукав. Волна радости за это трогательное ласковое создание накрыла с головой, в глазах защипало. Глафира нежно провела рукой по роскошным волосам восточной красавицы и спросила:

– А потом?

– А потом малышка всё-таки уснула…

– А потом?

– Потом… – Зурим спрятала взгляд, – Сильвий меня поцеловал… в губы, – добавила тихим шёпотом, и ещё тише: – Много раз… У меня так кружилась голова, я дышать не могла от счастья. Попросила: «Не надо, а то я умру». А он сказал, что ни за что не даст мне умереть, и снова целовал…

Глафира гладила подругу по волосам и улыбалась. Они ещё долго шептались. Зурим снова перешла на междометия, но теперь Глаша понимала их смысл.

Когда восточная красавица немного успокоилась, Глафира попробовала осторожно расспросить её о том, что волновало больше всего, без чего счастье подруги будет недолгим, а разочарование убийственным:

– Сильвий не говорил, что будет делать, если принц Эндрю выберет тебя?