– Ни в коем случае! Не так быстро. Даже запах может вызвать кратковременные галлюцинации или слабость. Лучше на время задержать дыхание, но не теперь, не теперь. Магия зелья к тому же быстро выветривается.

Я послушно остановила руку и замерла, рассматривая орнамент на пробке: причудливое сочетание кругов, треугольников и квадратов.

– Шэн! – срывающимся голосом проговорила я. – Что это за знаки?

– Это древние письмена, госпожа. – Глаза Ю Шэн-Ли превратились в темные прорези. – Язык наших прародителей-драконов, он един и для Альтара, и для Фессалии, и для Кентарии, и для других стран. Но пользоваться древним языком могут только мудрецы или маги.

– Маги, – повторила я и вспомнила потайной шкафчик в будуаре ее величества. Там воздух был наэлектризован магией, от колбочек и склянок шел едва ощутимый, но дурманящий аромат. – Я видела уже подобные знаки. Точно такие же, Шэн.

– Где же?

– В королевском дворце, – сказала я и пытливо заглянула в лицу Ю Шэн-Ли.

Альтарец выдержал взгляд, ничем не показывая свое удивление, пощипал подбородок и наконец ответил:

– В жилах королей течет кровь потомков Небесного Дракона, кто-то из них вполне может обладать тайными знаниями. Вы уверены, что видели именно эти знаки, госпожа?

– Совершенно, – кивнула я. – Я заметила их на прозрачной колбочке с темным смолистым веществом. – Я взболтнула пузырек и, сощурившись, глянула на свет. За плотным зеленым стеклом плескалось что-то густое, темное. – Зелье подчинения, значит…

Возможно, Анна Луиза подливает это и супругу? А если она воспользуется им и подольет Дитеру? Меня бросило в жар. Я спрятала колбочку.

– Странно, что вы не знаете древнего языка, госпожа, – нараспев протянул Ю Шэн-Ли. – Когда я передал монахам ваши волосы, они долго рассматривали их, жгли на жертвенном огне и вдыхали запах. Они спросили, откуда вы пришли в наш мир. Что это значит, госпожа?

Теперь по телу побежали мурашки. Я отвела взгляд и растерянно передернула плечами:

– Не понимаю…

– Ваше тело родилось в Фессалии, – продолжил Ю Шэн-Ли. – Но ваша душа пришла издалека. В этом уверены монахи-отшельники, а они никогда не ошибаются. Возможно, вы посланы нам Небесным Драконом.

– Я не знаю, – прошептала я и, чтобы перевести разговор в другое русло, достала перстень. – Шэн, ты знаешь, что написано здесь?

Альтарец взял украшение, повертел перед глазами, шепча незнакомые слова, потом медленно произнес:

– Это кентарийские иероглифы. Здесь написано: «Возлюбленная А.Л., да будут едины сердца и королевства. Навеки ваш слуга и господин, Э.».

– Слуга и господин, значит! – вспыхнула я праведным гневом.

– Откуда у вас этот перстень? – спросил Ю Шэн-Ли.

– Это совершенно не важно, – фыркнула я, забирая трофей. – Зато я знаю, как спасти моего Дитера.

Ю Шэн-Ли вопросительно поднял брови, но я, отвечая на невысказанный вопрос, лишь замотала головой:

– Это моя война, Шэн. Ты очень мне помог, но дальше я все сделаю сама. Пусть птицелов расставляет силки, он не знает, что в его ловушку попадется не трепетная канарейка, а орлица.

В этот же вечер я написала его величеству послание.

«Я к Вам пишу… Чего же боле? Это письмо – как знак моего расположения к Вам, как смирение перед судьбой и робкая надежда, что Ваше предложение еще в силе. Поэтому если Вы храните ко мне хоть каплю жалости, не оставьте меня… Ваша подданная, герцогиня М. фон М.».

В конце размашисто подписала листок, хорошенько надушила и приложилось напомаженными губами. Конверт запечатала и вручила Гансу, упросив его полететь поскорее.

Но я и не думала, что ответ придет настолько быстро. Через каких-то полчаса адъютант вручил мне ответное послание, запечатанное королевским перстнем, которое состояло всего из двух слов: «В полночь жду!»

– Однако, – озадаченно сказала я себе, спрятала конверт в корсет и позвала Жюли.

– Дорогая, – сказала я ей. – Изобрази-ка из меня что-нибудь романтичное и глупое. И давай попробуем смыть эту краску, она почти облезла, но волосы все еще выглядят тусклыми, а я должна сиять.

– Куда вы собрались на ночь глядя, фрау? – заворчала служанка. – Не надейтесь, в темницу вас не пустят. А Гретхен передает, что ее величество пока не заметила пропажу, так что можно не волноваться…

– Я не волнуюсь, но и ждать не собираюсь, – твердо заявила я. – Сегодня все наконец решится. Я должна быть прекрасна, как Афродита, мудра, как Афина, и смертоносна, как Геката!

– Не знаю, кто эти добрые фрау, – прощебетала Жюли, у которой уже загорелись глазки в ожидании очередной авантюры, – но если вам так угодно, то я в лепешку расшибусь, а сделаю из вас конфетку!

И мы расшиблись. В короткие сроки меня хорошенько отчистили, умастили благовониями, обрядили в лучшее белье и самое открытое платье, какое только нашлось в гардеробе, – зеленое, с глубоким вырезом, отлично подходящее к моим отмытым от красителя волосам, усыпанным золотыми блестками. На левую руку я надела браслет Ю Шэн-Ли, спрятав его под многократно перевитой нитью жемчуга, на правую – тончайшую золотую цепочку с подвеской в виде лунной капли, она хорошо гармонировала с лунным кулоном, спокойно лежащим между ключиц и выгодно подчеркивающим шею и линию плеч. Я подкрасила ресницы, ярче обычного подвела губы и в целом выглядела как…

– Богиня! – всплеснула руками Жюли.

– Содержанка, – кивнула я, едва удерживаясь, чтобы не сказать словечко похлеще.

Жюли немного обиделась, но я осталась довольна: только такая расфуфыренная девица и подходит сластолюбивому королю. Какая я настоящая, знает только Дитер и больше никто.

– Будьте осторожны, госпожа, – напоследок напутствовала девушка.

– Я всегда осторожна, моя дорогая, – улыбнулась я, поцеловала ее в лоб, оставив на коже отпечаток помады, и выдвинулась в путь.

У ворот меня уже ждала карета с кучером.

Ехать через город – совсем не то что лететь над ним, поэтому и путешествие оказалось столь же скучным, сколь и долгим. Кучер угрюмо молчал, молчала и я, укрывшись за темной вуалью. Мои нервы были напряжены, чувства обострены до предела, сердце тосковало по Дитеру. Если все получится, сегодня же он будет со мной! Король подпишет помилование, и мы вернемся в Мейердорфский замок. Если же не получится… тогда Ю Шэн-Ли получит сигнал с моего браслета и вместе с Гансом прилетит на вивернах, мы умчимся далеко-далеко, где нас не найдет ни король, ни королева, ни противная мачеха с предателем-сынком. Я буду цвести только для Дитера, а Дитер будет оберегать только меня, и никто не нужен нам больше, а потом… Кто знает, что случится потом? Небесный Дракон двигался по своему бесконечному пути, звездная Роза цвела, в черном Зеркале клубилась непроглядная темень, пряча бесконечные осколки бесконечных миров, а я держала в корсете склянку с зельем и кольцо с кентарийским гранатом, надеясь, что этой улики будет вполне достаточно. «Анне Луизе от Элдора» – вот что скрывалось за скромными инициалами.