– Я – Кирилл Коршунов. Когда-то я тоже здесь прятался.

– «Гнездо Коршуна!» – вспомнил название утеса Субботин. – Так это вы! Но Светлана говорила, что вы погибли.

– Как видишь, нет. Выжил. И ты выкарабкаешься. Это место помогает добрым людям.

– А Светлана? Она знает про вас?

– Это долгая история, Коля. Когда-нибудь я тебе ее расскажу. А сейчас я пришел не за этим.

– Где Света?

– К сожалению, она не может прийти. Поэтому пришел я.

– Но я вас совсем не знаю.

– Это не важно. Ты же слышал обо мне. Я друг Светланы, а значит, и твой друг.

– Где она?

– У меня мало времени. Слушай внимательно. Сегодня ты переночуешь здесь, восстановишь силы. Я принес немного продуктов и другую одежду. По магазинам ходить было некогда, свою отдаю, на время сойдет. А завтра ты поедешь в город, сядешь на автобус с челноками до Москвы. Он отходит в десять утра от городской барахолки. Документов никто не спрашивает. Заплатишь за билет, и вперед. Деньги я принес, держи. А вот записка с адресом квартиры в Коломне. Автобус проходит через этот город, там и сойдешь.

– Но… Чья это квартира?

– Сейчас ничья. А раньше там иногда останавливалась Светлана.

– Она тоже приедет туда? – обрадовался Субботин.

– Когда-нибудь потом, – ответил Коршунов, но в его голосе не было уверенности.

– Как же я туда войду?

– Откроешь окно на лестничной клетке напротив квартиры и под подоконником найдешь ключи. В квартире есть деньги на первое время. О своих документах не волнуйся, найдешь их через пару дней в почтовом ящике. И еще один момент. Где черепаха?

– Вот. У меня на коленях.

– Дай посмотрю. Красавец! В общем, ты должен взять черепаху с собой и заботиться о ней. Будете жить вместе.

– Я с удовольствием. Но как же Светлана без Пифика? Она так его любит.

– Поверь мне, это ее желание.

– Почему вы всё время говорите от ее имени? Где она? Почему она сама не пришла?

– Извини, мне надо спешить, – скомкал разговор Кирилл Коршунов и выбрался из «гнезда». Некоторое время был слышен хруст камешков под его торопливыми шагами.

Николай обхватил черепаху обеими руками, поднес к лицу и прошептал:

– Мы сделаем, как он сказал. И будем ждать ее на квартире. Она обязательно захочет увидеть тебя… И меня…

Пифик вытянул морщинистую шею и опустил голову. Он был согласен.

Спальное купе на двоих. Я одна. Дверь закрыта, занавески плотно задернуты, но я знаю, что за окном вступает в права скупая июньская ночь. Под потолком звучат песни. Много слов, но ни одного про мои чувства. Поезд трогается, перестук колес учащается, я покидаю Валяпинск. Этот город – моя незатухающая боль. Это место – моя вечная трагедия. Его не должно быть, как не должно быть и меня. Мы приносим несчастье.

Я смотрю на дверь, она остается закрытой. Я еще на что-то надеюсь, отсчитываю минуту, другую, третью, но никто не приходит. Я по-прежнему одна. В большом зеркале закрытой двери я вижу тусклый, немигающий взгляд светло-карих глаз коротко стриженой блондинки.

Неужели это я?

Нет, не может быть, я долгие годы – типичная брюнетка! Разум захлестывает освежающая волна. А вдруг мне всё это приснилось? И всё произошедшее – ужасный сон?

Я закрываю глаза. Воспоминания обволакивают и тянут на дно. Это холодная река норовит завладеть моим беспомощным телом. Я не сопротивляюсь, мышцы парализованы, распахнутые глаза наблюдают, как постепенно меркнет свет под увеличивающейся толщей воды. Вот-вот всё закончится. Навсегда.

Но что это? Воду вспарывают толчки пузырьков, сильные руки хватают меня за платье, тянут за волосы.

Меня выносят на берег. Минуту назад было тепло и уютно, а сейчас дико холодно и мокро. Мне давят на грудь, словно хотят сломать ребра, дуют в рот, и каждый насильственный вдох ножом врезается в легкие. Неожиданно тело пронзает новая боль, похожая на удар током. Я вздрагиваю, горло как шланг продергивается внутри шеи, и меня тошнит склизкой жижей. Наползают запахи. Воняет сгоревшей машиной и какими-то химикатами.

Я разлепляю глаза, передо мною в круговороте тумана лицо Кирилла. Я силюсь его рассмотреть. Он мало изменился: расширились мазки седины на висках, добавились складки по бокам носа, а взгляд всё тот же – озабоченный и участливый.

Но этого не может быть! Кирилл Коршунов погиб! Его убили на утесе в тот день, когда он прикрывал мое бегство!

Ух, это точно сон. Тревожный и непонятный. Лучше закрыть глаза и отключиться…

В следующий раз я очнулась в кровати. Белая простыня, белый потолок, спина человека в белом халате. Он оборачивается, и вновь я вижу лицо Кирилла Коршунова. Что за опасное наваждение? Где сон, а где явь? Или я уже в потустороннем мире духов?

– Привет, – говорит Кирилл и широко улыбается. – Я всё-таки успел.

– Откуда ты? – шевелятся мои губы.

И снова наплывают запахи, на этот раз сугубо медицинские. Во сне разговаривают и даже кричат, так часто бывает, но запахов-то во сне нет! Значит, это и предыдущее мое видение вовсе не сон! Тогда что?

Я поднимаю руку и трогаю его. Пальцы сжимают теплую ладонь, она непроницаема. Передо мной человек, а не дух.

– Кирилл…

Простыня сбивается. Я вдруг понимаю, что совершенно голая. Только что я хотела умереть, а сейчас думаю, в каком белье я смотрелась бы эффектнее: в черном или красном? Меня охватывает досада. Как тускло я выгляжу. Что у меня с лицом?

Кирилл гладит мою руку от запястья к локтю, а мне хочется проверить прическу. Растрепанная, наверно, как кикимора.

– Светлая, я всегда был рядом и думал только о тебе. Ты такая…

Ну, начинается. Мужики врут и не краснеют, а нам, дурочкам, приятно слушать сладкую чушь.

Неожиданно он произносит:

– Я – Посредник.

Знакомое слово бодрит, как нашатырь. Долгие годы я желала узнать человека, скрывающегося под этим именем. Он появлялся в моей электронной почте, его искаженный голос звучал в телефонной трубке, я получала от него деньги, оружие и информацию. Но мы никогда не встречались. Он запрашивал мои фотографии для новых документов, а на просьбы прислать свою неизменно слал фото знаменитых артистов. Я возмущалась, а он писал: «Одной тебе трудно, но безопасно. Чем больше у тебя контактов, тем выше вероятность провала. Одиночке легче обмануть систему». Советчик чертов!

Однажды я не выдержала сухого разглагольствования и возмутилась: «А если я влюблюсь?» Посредник ответил не сразу и загадочно: «Потерпи, когда-нибудь мы встретимся». Ох, как я ненавидела его в тот момент.