Нет, не может быть! Все это неправда, я не могу потерять её!

Хочу нырнуть в озеро следом, попытаться отыскать брата и чужеземку, но вода словно оживает, отталкивая меня бушующей волной.

Мне становится жутко холодно, а страх медленными шажками заполняет все тело. Прижимаю дрожащие руки к груди, делая размеренные вдохи через нос, пытаясь успокоиться. Жду, пока Генри уйдет достаточно далеко. Закрываю глаза, фокусируюсь на ощущениях вне меня, на том, как ветер ласково играет в волосах, как садящееся солнце тепло согревает кожу ласковыми лучами. Чувствую, что в воздухе появляется сладковатый запах магии, который по-прежнему пугает, ведь не сулит ничего хорошего.

Мне страшно, до чертиков страшно. Я не умею нырять в глубокие водоемы, не умею надолго задерживать дыхание. Я не уверена, что справлюсь с этим испытанием, но выбора нет.

Открываю глаза, вижу, что солнце почти садится. Делаю нерешительный шаг вперед, окуная пальцы ног в зеркально-чистую воду. Удивительно, но она такая теплая, мягкая, словно пропущена через десятки фильтров и смягчителей. Шагаю дальше, заходя в озеро по колено, страх понемногу уходит, вместо него по телу разливается приятное тепло и спокойствие, почти умиротворение.

Может все не так уж и страшно, возможно я зря переживаю? Кажется, я слышу отголоски крика Уильяма, его доносит ветер обрывками. Что-то выясняют с Генри, но сейчас мне это не важно. Происходящее лишь мираж, бредни, игра воспаленного разума. Стоит лишь погрузиться в воду с головой и всё это закончится, я окажусь дома, в родном городе с близкими людьми. Не знаю, откуда во мне такая уверенность, но мне кажется, что все закончится именно сегодня.

Набираю полную грудь воздуха и ныряю. Плыву ко дну, попутно рассматривая волнистые, такие живые водоросли, касаясь их пальцами и улыбаясь. Гребу сильнее, замечая участок дна, усыпанного камнями. Один из них начинает мерцать красноватым цветом, и я стремлюсь к нему. Слышу мелодичный смех матери, почти чувствую крепкие объятия отца, подруги произносят мое имя, призывая плыть домой, не останавливаясь. И я плыву, безмятежно счастливая.

Вытягиваю руку вперёд, как вдруг замечаю сияние другого камня. Вода приобретает течение, её цвет становится мутным, почти непроглядным. Легкие начинают сдавливаться, и я решаю подняться наверх. Здесь что-то не так. Пытаюсь всплыть, но моя нога застревает. Опускаю к ней взгляд, вижу, что щиколотка запуталась в водорослях. Пытаюсь распутаться, но ничего не получается.

А затем, я вижу перед собой нечто, словно восстающее со дна озера. Страх возвращается в мое тело мгновенно. Оно огромное, примерно как морж, только выглядит иначе. Теперь я вижу, что манящие меня камни – это его огненные глаза, наполненные злобой. Его крупное тело имеет мясистые руки, мощные лапы, длинный, с острыми шипами хвост, голова напоминает осьминога с множеством щупальцев. Кожа покрыта каким-то налетом, возможно илом и кораллами. Существо двигается ко мне медленно, уверенно, протягивая лапу с перепонками и широкими когтями. Но первыми меня обхватывают не пальцы, а нечто другое. Словно костяные крылья, торчащие из спины чудовища, крепко сжимают ребра, вынуждая выкрикнуть от боли, выпуская остатки воздуха из легких.

Пульс подскакивает, теперь я вижу все отчетливо. Я никогда не смогла бы попасть домой, всё это действие магии. Чудовище зазывало меня в свое логово, точно сирена, делая так, чтобы я плыла добровольно, с желанием, чтобы меня сожрали. Видимо, чтобы мясо оставалось нежное и мягкое.

Я пытаюсь вырваться, но это совершенно бесполезно, от каждого моего движения кости лишь сильнее стягивают ребра, а легкие начинают гореть огнем от нехватки кислорода. Чудовище подплывает ближе, возвышаясь надо мной огромным телом, его костлявая конечность острием прорезает плоть, и я кричу от боли, делая инстинктивный вдох, заполняя легкие жидкостью. Эта боль непередаваемая, словно я горю изнутри.

Неожиданно вижу яркую вспышку света, вынуждающее чудовище отшатнуться, выпуская меня из хватки. Но я не могу плыть, а лишь бессильно опускаюсь на дно, растворяясь в собственной боли, позволяя ей выиграть, отключаясь.

В следующее мгновение захожусь кашлем, выплевывая мутную, грязную воду из легких, содрогаясь всем телом. Чувствую под пальцами землю, я лежу на боку, чьи-то руки удерживают меня, не позволяя перевернуться на спину. И только когда рвотные позывы прекращаются, я открываю глаза, видя рядом Уильяма.

– Она жива? – раздается звук тяжелых шагов и знакомый голос Генри.

– Уилл… – шепчу я, почти потеряв голос.

– Все будет хорошо. Давай, нужно вставать, – он хватает меня под руки, помогая подняться. Весь мокрый, бледный, а я ничего не понимаю.

К нам подбегает Генри, его одежда так же промокшая насквозь, но мужчина выглядит самым здоровым из нас. Мы стоим не на том кусочке берега, где проводили ритуал, но я все ещё вижу крышу хижины Лира.

– Боже, Уильям! – хриплю я, опуская взгляд к его торсу, замечая, как кровь расползается по мокрой рубашке. Протягиваю к нему руку, ощущаю острую боль и сдавленно шикаю, стискивая зубы. На моем боку рана, оставленная этим созданием. Неглубокая, но болезненная.

– Ничего страшного, успокойся, – говорит маг мягко, касаясь моей щеки, а я чуть ли не плачу от всего происходящего. – Нам необходимо уходить, Шадо скоро вернется, и он будет очень рассержен. Нам нужна жертва. Пошли, – говорит Уилл, указывая вперед к дому Лира.

Генри надевает мне на шею кулон и подхватывает под руку, помогая взобраться на холм.

– Так как Шадо был вызван твоей кровью, он не успокоится, пока не получит её. Нам нужно сделать отметину на двери дома этого безумца, чтобы создание поглотило все это проклятое место вместе с ним, – поясняет Уильям, поднимаясь рядом, прижимая руку к ране.

– Что нам нужно сделать? – спрашивает Генри, глядя на брата.

– Мы нарисуем кровью Луны один из этих символов. Иначе не сработает. А затем нам нужно будет бежать, очень быстро, – отвечает Уильям, указывая рукой на хижину.

Мы подходим ближе, маг проводит пальцами по моему боку, измазывая их кровью, быстро оставляет на двери необходимый символ, пока Генри ищет, чем эту самую дверь подпереть. Да только, Лир на нас и не реагирует, погруженный в какой-то транс. Милорд подпирает дверь палкой, а после помогает мне спуститься со ступенек.

Мы почти бегом двигаемся к лошадям. Генри накидывает мне на плечи свой плащ, лежавший на спине его скакуна, и выставляет руки, призывая подняться. Я же смотрю на Уильяма, парень выглядит хуже с каждой секундой – его ранение серьезнее, чем он говорит.

– Нет! Ты поедешь с Уиллом, он сам не сможет удержаться на лошади. А я смогу сама, я справлюсь! – строго отрезаю, глядя в глаза милорду.

Мне плевать на страх и на то, справлюсь ли я с управлением. Главное – спасти Уильяма, все остальное не имеет ни малейшего значения.

Поворачиваюсь к парню, произнося с неприкрытой мольбой: