– Труп старика немедленно в санчасть! И живее, чего вы возитесь!

По дороге Игорь выяснил у Шелеста, что, кроме четырех погибших, при взрыве получили разные ранения еще семь человек. Однако, вопреки его ожиданию, в санчасти было пусто. Лишь Татаринов в своем кабинете бинтовал руку раненому матросу. Видимо, полученная матросом травма была серьезная, потому что он морщился от боли, но мужественно молчал.

Убедившись, что военврач на месте, Шелест отпустил матросов, несших тело погибшего шамана, – те только рады были избавиться от своей ноши – и, заглянув в кабинет Татаринова, распорядился:

– Доктор, заканчивайте быстрее. Вы мне нужны.

– Но у меня раненый! – растерялся Татаринов.

– Вот и заканчивайте с ним.

Через пять минут матрос вышел из кабинета с перебинтованной рукой, лежащей в поддерживающей повязке. Следом за ним появился Татаринов.

– До лазарета самостоятельно дойдешь?

– Конечно, товарищ капитан третьего ранга, – смущенно ответил раненый, с опаской покосившись на Шелеста.

Татаринов все-таки проводил его до двери, после чего обратился к контрразведчику:

– Что у вас?

– Взгляните, доктор.

Шелест подошел к плащ-палатке, в которую матросы по его распоряжению завернули труп, и резко откинул полог.

– О боже! – пробормотал Татаринов, взглянув в оскаленное лицо старика. – Еще один безумец?

Шелест утвердительно кивнул:

– Верно, доктор. И мне необходимо знать: как он таким стал и отчего умер.

– Но… – замешкался Татаринов. – Вряд ли я смогу это определить. Тем более без вскрытия.

– Так сделайте вскрытие. Кто вам мешает?

– Я не патологоанатом! Мне никогда не приходилось препарировать трупы. – Татаринов обернулся за поддержкой к Игорю, но тот стоял молча, и он снова перевел взгляд на контрразведчика: – Я даже не хирург.

Шелест снисходительно усмехнулся в ответ и, указав рукой на тело старого шамана, добавил:

– Такие трупы еще никому не приходилось препарировать. Где же ваш научный азарт, доктор? Неужели вам самому не интересно узнать, что происходит в организме этих мутантов?

– Ну, хорошо, я проведу вскрытие, – после недолгого колебания сдался Татаринов. – А биохимические исследования тканей? В нашей медлаборатории даже нет необходимых реактивов. К тому же я не специалист, чтобы делать выводы.

– Возможно, нужные реактивы найдутся у Петровского, – предположил Игорь. – Для своих исследований ученые взяли с собой целый набор.

– Точно! – обрадовался Шелест. – Кстати, вот вам и специалисты для выводов: ленинградский профессор со своей аспиранткой.

От одной мысли, что Зое придется копаться в трупе, Игорю стало дурно. Он схватил Шелеста за руку.

– Хотя бы Зою избавь от этого! Она все еще под впечатлением гибели своей подруги.

– А я под впечатлением сегодняшнего взрыва! – резко ответил Шелест. – Мы не в той ситуации, чтобы щадить чьи-то нежные чувства! Люди гибнут один за другим, и я хочу положить этому конец! Надеюсь, ты тоже!

Игорь потупился. Возразить Шелесту было нечего. Контрразведчик вновь оказался прав.

– Хорошо, я попытаюсь объяснить Зое необходимость этих исследований.

– Лучше помоги доктору подготовить объект для вскрытия, – ухмыльнулся Шелест. – А Серебрениковой и ее профессору я сам все объясню.

Игорь представил, как контрразведчик будет разговаривать с Зоей, хотел возразить, но не успел. Шелест не стал дожидаться его ответа и вышел за дверь санчасти.

6

Уже давно Зоя не работала так увлеченно. Если бы не поручение Шелеста, которым он озадачил ее и Петровского, она, наверное, сошла бы с ума от тоски и одиночества, как те безумцы – полулюди-полузвери, про которых ей рассказывал Игорь. Несмотря на то что теперь он был рядом, они по-прежнему виделись редко. С утра до вечера Игорь пропадал на службе. Как ни дико это выглядело, но ее обществу он предпочитал компанию Шелеста. То они подолгу что-то обсуждали в штабе, то куда-то уезжали вместе. А сегодня, до трагического взрыва на пристани, целый день искали в озере подводного монстра.

Этот загадочный монстр занимал все мысли Игоря. Даже когда они оставались вдвоем, Игорь продолжал думать о нем. По ночам он тревожно вскакивал с постели и подолгу смотрел в окно на берег озера. Зоя готова была разделить с Игорем его заботы, как-то помочь ему, но он упорно не посвящал ее в свои дела, сколько бы она его об этом ни просила. Считается, что общая беда объединяет. Но у них с Игорем все произошло как раз наоборот. После череды трагических событий, потрясших военный городок: сумасшествия Виктора, гибели солдат и самоубийства Марины – Игорь отдалился от нее. Нет, он по-прежнему был так же мил и нежен, но в мыслях находился где-то далеко. На ее расспросы отвечал уклончиво, сам же старался больше отмалчиваться. Он никак не мог понять, что, скрывая часть правды, он еще больше мучает ее. Только Тунгус – пес сибирской лайки, которого Игорь привел из Озерского, по-настоящему привязался к ней. После гибели хозяина псу тоже было одиноко, и Зоя с удовольствием взяла на себя заботу о нем. Она кормила его, выводила гулять, а когда ей становилось особенно тоскливо, подолгу разговаривала с ним. Тунгус отлично умел слушать, только не отвечал. Но когда Зоя смотрела в умные собачьи глаза, ей казалось, что он все понимает. И все-таки одиночество, которое с каждым днем Зоя ощущала все сильнее и сильнее, постепенно брало верх над остальными чувствами. Поэтому она без колебаний согласилась на предложение Шелеста помочь военному доктору в проведении биохимических анализов. Она согласилась бы на что угодно, лишь бы не сидеть целыми днями одной в пустой комнате.

Записав данные исследуемого образца в лежащую перед ней разлинованную тетрадь, Зоя снова склонилась над микроскопом. Как говорится: семь раз отмерь – один раз отрежь. Нет, все точно. Она убрала предметное стекло и закрыла тетрадь. Больше делать было нечего. Эта проба была последней. Где же доктор Татаринов с новыми образцами? Зоя обернулась к открытой двери медицинской лаборатории и прислушалась, но звука шагов не услышала. Видимо, придется идти самой.

Зоя тяжело вздохнула. Она никогда не считала себя особо впечатлительной. К тому же во время учебы на биофаке и затем в аспирантуре ей приходилось препарировать лабораторных мышей и лягушек. Но когда она вошла в процедурный кабинет, где доктор Татаринов проводил вскрытие погибшего шамана, и увидела там лежащую на каталке безобразную оскаленную мумию, у нее буквально кровь застыла в жилах. Татаринов поспешно накрыл мумию простыней, но Зоя уже успела ее рассмотреть, да еще спросила, что это за отвратительное чудовище. Лучше бы не спрашивала. То, что она услышала, повергло ее в настоящий шок. Доктор ответил, что это извлеченные из воды останки Марины, после чего несколько минут приводил Зою в чувство, поскольку она тут же грохнулась в обморок. Когда она все-таки пришла в себя, он заботливо проводил ее до двери и сказал, что сам принесет в лабораторию образцы тканей, но, видимо, забыл про свое обещание или не успевает. Зоя поднялась со стула. Надо идти. Она взяла со стола штатив со стерилизованными пробирками и направилась в процедурный кабинет.