Господи боже, он собирался избавиться от этого пистолета сегодня вечером.

Лодердейл сказал, что «имеются основания» считать этот пистолет орудием преступления в отеле «Сентрал». Ну, доказать или опровергнуть это будет довольно легко. У них все еще хранилась та пуля. Ребус пожалел, что не рассмотрел пистолет внимательнее. По виду он был как новенький, весь блестел, но, может, из него кто-то и произвел тот один-единственный роковой выстрел.

Он не сомневался, что это был именно тот пистолет. Одного Ребус не мог понять, как им удалось так ловко его подставить. Чтобы найти ответ, нужно было попытаться размотать события назад. Дик передал ему пистолет. Значит, они каким-то образом вышли на Дика. Что ж, ведь Ребус сам запустил информацию о том, что он ищет Дика Торренса. Информация пошла по кругу. Кого-то это заинтересовало настолько, что они тоже нашли Дика. Они спросили у него, каким образом он связан с Джоном Ребусом. А когда после этого Джон Ребус попросил у Дика пистолет, Дик сообщил об этой просьбе тому, кто интересовался.

Да, так оно и было. Ребус сам себя подставил, попросив достать ему пистолет. Потому что, узнав об этом желании Ребуса, они уже точно знали, что им делать. Подсунуть ему этот пистолет — разве это не было слишком уж очевидной подставой? На такое все равно никто не купится. Но расследование так или иначе проводить будут. А такие расследования могут тянуться месяцами. И он пока будет временно освобожден от работы. Они хотели убрать его с дороги, потому что он подобрался слишком близко к их тайнам.

Ребус улыбнулся в глубине души. Он подобрался не ближе, чем к Аляске… разве что наткнулся на что-то такое, даже не поняв этого. Нужно обдумать все заново, до последней детали. Но на это потребуется время — время, которое Уотсон, не мудрствуя лукаво, наверняка предложит ему.

И потому, войдя в кабинет старшего суперинтенданта, Ребус своим независимым видом удивил даже Уотсона.

— Джон, — и Уотсон жестом пригласил Ребуса сесть, — как это получается, что у тебя всегда какая-нибудь гадость в загашнике?

— Просто я знаю волшебное слово, сэр, — объяснил Ребус.

— И что же это за слово?

Ребус удивленно посмотрел на Уотсона: неужели тот не знает?

— Абракадабра, сэр.

— Джон, — сказал Уотсон, — я тебя временно освобождаю от работы.

— Спасибо, сэр, — отозвался Ребус.

Этот вечер он провел в поисках Дика Торренса, даже в Южный Куинсферри съездил — самая заблудшая надежда этого заблудшего вечера. Дику, вероятно, немало заплатили, чтобы он убрался из города. Может быть, он теперь в Западном полушарии. Но, с другой стороны, они могли заткнуть ему рот навсегда каким-нибудь более надежным способом.

«Да, хорошим дружком ты оказался», — не раз бормотал себе под нос Ребус. И чтобы уж завершить круг, он направился в свой любимый массажный салон. Он, казалось, всегда был единственным посетителем, а потому не мог понять, как Железный Трамбовщик зарабатывает деньги. Но теперь Ребус, конечно, знал: Железный Трамбовщик выезжает и на дом. Всегда находились люди достаточно богатые… или имевшие репутацию.

— И давно вы туда ходите? — спросил Ребус.

Распростершись на столе, он чувствовал, что Железный Трамбовщик может с виртуозной легкостью сломать ему шею или спину. Но думал, что тот этого не сделает. Он надеялся, что чутье хотя бы в этом его не подведет.

— Всего месяца два. Кто-то в клубе здоровья сказал его жене обо мне.

— Вы ее знаете?

— Не то чтобы знаю. Она считает, что я грубоват.

— Забавно услышать такое мнение от жены Большого Джера.

— Значит, он мерзавец?

— Как это вы догадались?

— Вы забыли, что я приехал сюда совсем недавно.

Верно, Ребус забыл, что Железный Трамбовщик родом из Северного Лондона. Будучи в настроении, он рассказывал замечательные истории об этом городе.

— Вы мне о нем ничего не хотите рассказать? — отважился Ребус, хотя и чувствовал на своей шее мощные руки.

— Да и рассказывать-то нечего, — ответил Железный Трамбовщик. — Молчание — золото, инспектор.

— Что-то его слишком много стало. Вы кого-нибудь видели в его доме?

— Только его жену и водителя.

— Водителя? Вы имеете в виду этого громилу с хрящевым наростом на левом ухе?

— Этим и объясняется стрижка, — задумчиво произнес Железный Трамбовщик.

— Мало что другое могло бы ее объяснить.

Когда Железный Трамбовщик закончил с ним, Ребус вернулся в свою квартиру. Майкл смотрел какой-то поздний фильм, и мерцание экрана высвечивало его увлеченное лицо. Ребус подошел к телевизору и выключил его. Майкл продолжал не мигая смотреть на экран. В его руке застыла чашка холодного чая. Ребус осторожно высвободил чашку из пальцев.

— Мики, — начал он, — мне нужно с кем-нибудь поговорить.

Мики моргнул и посмотрел на Ребуса.

— Ты всегда можешь поговорить со мной, — сказал Майкл. — Ты это знаешь.

— Знаю, — подтвердил Ребус. — У нас теперь появилось еще кое-что общее.

— И что это?

Ребус сел.

— Нас с тобой обоих подвесили над бездной.

Старший суперинтендант Уотсон боялся этих субботних утр, когда жена тащила его с собой по магазинам. Жуткие часы в универмагах и магазинах одежды, не говоря уже о супермаркетах, где он становился подопытным кроликом, на котором испытывалось то новейшее малайзийское кушанье, разогреваемое в микроволновке, то какой-то невыносимого вида с непроизносимым названием фрукт. Но хуже всего было, конечно, то, что он видел и других мужей, подвергавшихся той же пытке. Удивительно, что еще никто из них не сорвался с поводка и не принялся кричать о тех временах, когда они были свирепыми и гордыми охотниками.

Но в это утро у него был предлог не ехать с женой — работа. Он всегда старался обзавестись благовидным предлогом: то ему надо было срочно ехать на Сент-Леонардс, то у него была с собой куча работы, и он уединялся в кабинете — слушал «Радио Шотландии» и читал газету, и дом вокруг него был погружен в тишину. Раздался раздражающий звонок телефона, и он вдруг вспомнил, что именно этого звонка и ждет. Звонили из управления на Феттс, где делали баллистическую экспертизу. Переговорив, он нашел в своем справочнике нужный номер и позвонил сам.

— Утром в понедельник жду тебя в моем кабинете для официального допроса, — сказал Уотсон Ребусу.

— Из чего я делаю вывод, — рассудил Ребус, — что лафа закончилась.

— Будет тебе лафа с фанфарами.

— Тогда уж лучше «Лавверс»[66], сэр, фанфар не надо. Так, значит, пули совпали?