– Его я знаю, а жену нет. Она что, ампуташка?

– У нее нет одной ноги, но ей это не мешает.

– А Полу?

– Ему, наверное, тоже, раз он на ней женился.

– Если б я был на его месте, я б женился только наПамелле Андерсен, – мечтательно протянул Леха, пуская слюну.

– Нисколько в этом не сомневаюсь…

– Или на Дженифер Жопес!

– У твоей Люськи жопис не хуже, ты сам недавно об этомговорил, так что перестань грезить о заграничных задницах! – Он сунул Лехеплаток. – И подотри слюни, смотреть противно!

Смирнов вытер рот, но, судя по подернутым дымкой глазам,грезить не перестал.

Пока он мысленно овладевал всеми голливудскими дивами поочереди, Митрофан бегло просмотрел протокол допроса Гариной Евгении Емельяновныпо кличке Жизель, и кое-что в ее показаниях ему не понравилось. Вернее, еепоказания ему не понравились от начала до конца (бредни обкуреннойпсихопатичной извращенки), но один момент насторожил его особенно, а именнонесовпадение этих показаний с фактами, изложенными другим свидетелем –Александром Сергеевым, охранником «Экзотика»…

– Занятно, – буркнул Митрофан, сравниваяпротоколы. – Очень занятно…

– А? – отмер Смирнов. – Чего?

– Леша, позови-ка сюда гражданку Гарину, я хочу с нейпобеседовать…

– Не советую, Митя, загрузи-и-и-и-т, сам не рад будешь,что связался… – Леха крутанул пальцем у виска. – Она малость сприветом!

– Это я уже понял…

– Даже не малость, а сильно. Просто чеканутая.

– И все же я хочу задать ей несколько вопросов…Позовешь?

– Ну как знаешь… – Леха неодобрительно поджалгубы. – Только где вы говорить будете, в участке?

– Нет, прямо здесь… – Голушко оглянулся намилицейский микроавтобус, стоящий неподалеку. – Можно в кабине посидеть.

– Вот это правильно! У нас в участке психов и без неехватает. – Оставив последнее слово за собой, Леха бодро сорвался с места икинулся к Жизели с воплем. – Гражданка Гарина, с вами хотят побеседовать!Подойдите, пожалуйста, к машине!

– Ну что еще? – раздраженно спросила та, отлипнувот забора.

– Старший следователь Голушко желает задать вамнесколько вопросов…

– Те, что задавали мне вы, его не устроили? –процедила Жизель, криво улыбаясь.

– Меня не устроили ответы, – спокойно сказалМитрофан. – Так что, будьте добры, уделите мне несколько минут…

– Какой вежливый, охренеть можно…

– В салоне автомобиля нам будет удобно разговаривать,так что прошу. – Он распахнул дверь микроавтобуса и жестом пригласил еезабираться внутрь.

Когда они уселись друг напротив друга в душном салоне«Соболя», Жизель достала надушенный платок и демонстративно начала себяобмахивать. Митрофан не обратил на ее жест никакого внимания (выкрутасычокнутых шлюх его не волновали, в отличие от их показаний), он не спеша достализ папки два протокола – ее и Сергеева – разложил их на коленях, затем задалпервый вопрос.

– Когда, говорите, вы легли спать?

– В три.

– Все?

– Вы не умеете читать или у вашего подпаска такойнеразборчивый почерк? – издевательски улыбнувшись, спросила она.

– Отвечайте.

– Все.

– А Марго?

– Она раньше. Не помню, во сколько точно…

– Остальные свидетели говорят, что около двенадцати.

– Если вы знаете, зачем спрашиваете у меня? – Онараздвинула ноги, подражая героине Шэрон Стоун из «Основного инстинкта»,продемонстрировав сухие бедра и ластовицу своих колготок. – Или вы позвалименя сюда, чтобы трахнуть?

Лицо Митрофана мгновенно побагровело от гнева (ему противнобыло даже думать о сексе с этой ненормальной бабой, а еще противнее осознавать,что она так не считает), но он сдержался и сухо спросил:

– Вы проспали всю ночь?

– Да. – Она вытянула обтянутую черным капрономногу, положила ее на голушкинское сиденье. – С трех до девяти. – Ногаввинтилась между его коленей, заскользила вверх. – Пока вы не разбудили…

Митрофан отодвинул ее конечность от своей промежности,положил ногу на ногу – дабы шаловливые ножонки треклятой Жизели не добрались доего целомудренного паха, и спросил бесстрастно:

– То есть вы хотите сказать, что за это время ни разуне покидали пределы своей комнаты?

– Вы к чему клоните? – насторожилась Гарина.

– Я задаю вопрос – отвечайте.

– Нет, я спала, как бревно… Надралась, знаете ли…

– А вот гражданин Сергеев утверждает, что вы в пятомчасу утра спускались в гостиную…

– Кто это еще такой? Не знаю я никакого Сергеева!

– Это Саша, охранник.

– Ах вот кто! – Она совершенно не к местурассмеялась. Смех был сухой, резкий, неестественно громкий. Услышав его,Митрофан подумал, что Жизели можно озвучивать злых колдуний в детскихмультфильмах. Или вампирш в фильмах ужасов. – Я и не знала, что у неготакая простецкая фамилия…

– Так выходили вы или нет?

– Не знаю… – Она опять рассмеялась, но ужетише. – Не помню…

– Что значит «не помню»?

– Я не помню, чтобы выходила. Но раз Саша говорит…Кстати, что именно он сказал?

– Он проснулся от шума, вышел из своей комнатки иувидел, как вы ходите по гостиной, натыкаясь на стулья. При этом вы что-тобормотали себе под нос, а потом опустились на колени перед гробом и сталиразговаривать с покойницей, – сверившись с протоколом, заявилГолушко. – Что вы на это скажете?

– Я этого не помню. – Жизель пожалаплечами. – Так что сказать мне нечего…

– Вы что лунатик? – разозлился Митрофан.

– Да, – тут же ответила она, неотрывно глядя нанего своими рыбьими глазами. – Я лунатик.

– Честно?

– Можете посмотреть мою медицинскую карту.

– Давно это у вас?

– Не очень. Лет пять. – Жизель отвернулась. –До этого я хорошо спала.

– Как часто случаются приступы?

– Часто, но бессистемно. Иногда раз в полгода, иногдараз в месяц, а в последнее время почти каждый день…

– Наутро вы ничего не помните?

– Что-то помню, но всегда путаю реальные воспоминаниясо снами.

– Марго вам этой ночью не снилась?

– А что?

– Девушка пропала. Словно испарилась. И никто не знает,когда это произошло, при каких обстоятельствах и что послужило причиной еебегства.