Первым открыл свой купон Факир, он оказался зелёным. Клеопатра посмотрела на Нищего, и тот дрожащей рукой послушно предъявил оранжевую пластинку. Викинг оказался «голубым». Клеопатра – «жёлтой». Теперь все выжидательно смотрели на Ричарда, тот немного помедлив, и как бы нехотя обнаружил заговорщикам-компаньонам своё высшее «фиолетовое» цветовое достоинство.

Вроде бы проблем никаких не было, за два отказа от поединка с игроком любого цветового достоинства из «фиолетового» Ричарда опять бы получился «красный» Ричард. Но с Клеопатрой что-то внезапно произошло. Корреспондент увидел, как она слегка покачнулась, а потом её забила мелкая дрожь.

– С Вами всё в порядке? – спросил Нищий.

– Вам нехорошо? – осведомился Факир.

– Может, воды? – подхватил Викинг.

Ричард молча наблюдал за всем происходящим.

– Нет, нет, господа. Это минутное. Всё уже хорошо.

И вправду, голос её уже звучал по-прежнему ровно и уверенно.

– Можно Вас на пару слов, – она взяла за локоть Викинга, – извините, господа, вынужденная необходимость.

Ричард лихорадочно соображал, что произошло. А произошло нечто такое, что совершенно очевидно выбило Клеопатру из колеи. Но что? Почему бы просто не продолжать разыгрывать задуманный план? Он внимательно следил за ней и за Викингом. Парочка, явно по инициативе Клеопатры, двигалась в сторону комнаты поединков! Зачем? По идее, сначала он должен был отказаться от поединков два раза подряд, а потом проиграть «жёлтой» Клеопатре. Зачем она тащила туда Викинга?! Викинг – «голубой». Факир – «зелёный». Нищий – «оранжевый». Она – «жёлтая». А он… А он «фазан», жирный, глупый «фазан», приготовленный на съедение! Ай, да Ци Си! Неужели она его, таким образом, предупреждала?

До Ричарда внезапно дошло, что происходит, и зачем она потащила Викинга в комнату для поединков. Ему показалось, что его мозг кто-то как будто повернул на пол оборота, как калейдоскопическую трубу, и теперь прежняя картинка рассыпалась, но зато вместо неё возникла новая, ещё более яркая и обозримая во всех подробностях. Прав был Бульдог Билл! И Кроуз тысячу раз прав! Клеопатра не была в рабской зависимости ни у Такагоси, ни у кого бы то ни было ещё. Она находилась в одном шаге от того, чтобы самой стать «белой», Белой Госпожой!

Очевидно, ей каким-то образом, удалось пройти все стадии побед по всем цветам радуги, и теперь Клеопатре не хватало только одной победы – победы над «фиолетовым». Именно для этого ей срочно потребовалось сделаться «красной». Ибо «фиолетовый» мог проиграть только «красному», да и только в том случае, если вызов делался последним. Ричард прекрасно помнил это место Регламента. А как это сделать? Да, очень просто – отказаться от вызова Викинга, и зафиксировать этот отказ в комнате поединков, а потом вызвать его, Ричарда. И в таком случае заветная цель достигнута! Другого объяснения просто не было. Вот, для чего она теперь тащила Викинга туда, в комнату поединков. Ей оставалось сделать последний решающий шаг. Один отказ «жёлтого» игрока и она уже «красная», а потом…

Ричард видел, как Клеопатра чуть ли не вприпрыжку вылетела из комнаты поединков и направилась в его сторону, за ней едва поспевал грузный, бутафорский Викинг. 20 метров, 15, 10, 5, 3…

– Господа! Господа! – корреспондент пытался говорить как можно более громко, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание.

Многие в игровом зале действительно перестали гомонить и заинтересованно повернули головы в его сторону.

– В Вашем достопочтенном присутствии я официально вызываю на поединок Ангела! – при этом он указал пальцем на Клеопатру.

По залу прокатилась волна ропота.

– Прошу Вас, быть свидетелями, господа!

– Мерзавец! – прошипела Клеопатра, стараясь, слово кобра плюнуть ему в лицо весь скопившийся у неё яд.

– Извольте, сударыня, проследовать со мной, – господин в цилиндре и с тросточкой издевательски вежливо подставил ей ручку, от которой она, разумеется, гневно отказалась.

Но вот только, будучи «красной» от поединка она отказаться не могла.

– Послушай, ну зачем тебе это? – почти простонала Клеопатра.

Они стояли в комнате поединков, возле замершего серебристого автомата, определяющего результаты исходов.

– Да, признаюсь, я обманула тебя, я хотела использовать тебя. Рано или поздно тебе должен был выпасть фиолетовый купон, но я не предполагала, что это произойдёт так быстро. Ричард, ну посмотри на меня, – выкрикнула она в отчаянии, – я обещаю, я клянусь отпустить тебя, как только стану Белой Госпожой. Мне это очень нужно!

– Нужно было делать болвана из кого-нибудь другого. Я разговаривал с мистером Кроузом, он обо всём знает, и о том, как ты пыталась передать его бумаги мерзавцу Изуми Такагоси.

– Но я была у него в рабстве!

– Тогда ответь мне на другой вопрос, почему именно я? Рано или поздно, как ты говоришь, одному из твоих сообщников должен был выпасть фиолетовый купон.

– Регламент! – взревела Клеопатра, – Нужно было выигрывать семь недель подряд, разве я могла рисковать? Ну, я же тебе говорила, что с самого начала верила в то, что ты мне принесёшь удачу. Взгляни на меня, Ричард, ну же! – приказала она.

Однако корреспондент, не глядя в её сторону, хладнокровно вставил свой купон в прорезь «Джукебокса».

Милинда Кроуз бросилась с диким визгом на него, пытаясь расцарапать ему лицо, но Ричард увернулся, схватил её за волосы и грубо швырнул на пол.

– На колени, рабыня!!!

Женщина вскрикнула от неожиданности, а потом отчаянно разрыдалась всем телом, лёжа у его ног…

– То есть, Вы полагаете, Джозеф, что все эти годы я напрасно преследовал патриарха Тлаху?! – ещё одна чернильная капля собиралась на кончике пера коммивояжера, и, вместе с ней, слёзы подступили к его рассеянным, подслеповатым глазам.

– Лемюэль, послушайте, ничего никогда не делается напрасно, если это делается от чистого сердца и с верой! – Кроуз с удивлением вслушивался в свои слова, как будто бы откуда-то со стороны, и ему казалось, что это говорит не он, а через него успокаивает переводчика его покойный отец. – Вот и Патриарх пишет в своём письме, что даже Ваши ошибки удивительным образом идут Вам на пользу, взгляните! – инспектор снова не поленился развернуть письмо Ся Бо, чтобы показать своему растерянному другу нужное место.

– Но, почему, почему, Джозеф, Вы пришли к такому выводу? – недоумевал Смит.

– Видите ли, мой друг, во-первых, Патриарх Тлаху передаёт как бы через нас с Вами своё восхищение Наместнику Лунгху и, более того, свой поклон ему. А ведь именно он, если я не ошибаюсь и послал Вас на поиски Самоучителя!

– Да, и великодушно подарил мне чудесную флейту, – напомнил про свою драгоценную спутницу послушник, смешивая нотки восторга со всхлипами, совсем как малое дитя.