Брови Лили взлетели вверх. Она догадывалась, что Джулиан ее дразнит, однако сильно подозревала, что это своего рода проверка — своеобразное состязание на остроту ума.

— Вот как? — лукаво спросила она, теребя его галстук. — Что ж, тогда получается, выбор у нас невелик. Такие слова, как «кресло», «диван», «ванна», «ковер», «кофейный столик», «обеденный стол», «гардероб», и прочее отметаем сразу — чтобы не было проблем в будущем. — Она стащила с Джулиана галстук, и он едва сдержался, чтобы не заскрипеть зубами.

Покончив с галстуком, Лили взялась за жилет.

— По той же самой причине придется исключить такие слова, как «карета», «экипаж», и прочее в том же духе. А также «трава», «луг», «конюшня»… Господи, Джулиан, что же тогда остается?! — Расстегнув одну за другой несколько пуговок, она просунула руку внутрь, и Джулиан чуть не застонал, почувствовав прикосновение ее ладони. Лили явно дразнила его, однако ему это нравилось.

— Повернись, — хрипло попросил Джулиан. И для пущей ясности покрутил рукой, показывая, чего он хочет.

Лили покорно повернулась, и Джулиан мысленно присвистнул, окинув взглядом длинный ряд пуговок, сбегавший вниз вдоль ее узкой спины.

— Как насчет «зеркала»? — лукаво спросила Лили, улыбаясь своему отражению в огромном, занимавшем почти всю противоположную стену, зеркале.

— Насмешница, — хмыкнул Джулиан, перехватив в зеркале ее взгляд. — Нет уж, зеркало исключается.

Лили засмеялась. Джулиан между тем принялся расстегивать одну за другой пуговки платья. Впрочем, он не жаловался. Добравшись до середины, Джулиан не удержался и провел кончиком языка вдоль ложбинки у нее между лопатками. Наградой ему стал негромкий стон.

— Столбик кровати? — сипло предложила она. И тут же, покачнувшись ухватилась за вышеупомянутый предмет, поскольку Джулиан как раз в этот момент стянул с ее плеч платье. Глазам его предстал корсет и шемизетка из тончайшей, полупрозрачной кисеи.

Зарычав от нетерпения, Джулиан рывком сорвал с нее кружева, поспешно расшнуровал корсет и повернул Лили лицом к себе. Корсет раскрылся, как распускающийся цветок, и Джулиан смог наконец накрыть ладонями ее грудь. Соски мгновенно напряглись, и Джулиан с хриплым стоном припал губами к ее молочно-белой коже.

Лили, запрокинув голову и подставив Джулиану шею, с интересом уставилась в потолок.

— Я бы предложила слово «люстра», — протянула она, — но от одной мысли об этом меня бросает в дрожь.

Джулиан не выдержал и прыснул, ткнувшись носом ей в шею.

— «Пластырь», — тут же предложила она.

— Что? — Джулиан вытаращил глаза.

— Пластырь, — повторила Лили, разглядывая потолок. — А что? Самое подходящее слово — простенькое и не вызывающее неприличных мыслей.

— Пластырь, значит? Ладно. — Он обхватил ее лицо руками, заглянул в сияющие глаза цвета темного янтаря. — Лили, я тебя обожаю!

В глубине пути Джулиану пришлось признать, что он напрасно тревожился, как сделать эту ночь незабываемой. Представляя, как это будет, он даже придумал пару-другую необычных любовных поз, хотя дал себе слово начать с азов, оставив их напоследок.

Но Лили подарила Джулиану именно то ощущение новизны, о котором он втайне мечтал. Теперь он мог с чистой совестью сказать, что ничего подобного с ним никогда не было — обсуждать с женщиной пластырь или пауков, прежде чем затащить ее в постель, ему даже в голову такое никогда не приходило.

Впрочем, теперь это уже не имело ровно никакого значения. Для мыслей о прошлом просто не оставалось времени.

Все было иначе, потому что это была Лили.

Все было иначе, потому что это была любовь.

И Джулиан изнывал от желания заняться с нею любовью — прямо сейчас. А потом еще раз… и еще. Столько раз, сколько она позволит. Стянув с ее плеча корсет, он припал губами к ее груди.

— Я хочу услышать твой стон, Лили!

— Ох! — чуть слышно вздохнула она. — Ох, Джулиан…

— Ох, Джулиан, — издевательски крикнул Тартюф.

Джулиан, вздрогнув, застыл. Лили, которая, естественно, ничего не слышала, потянулась, чтобы поцеловать его. И случилось то, что должно было случиться — стукнувшись носами, оба зашипели от боли. Проклятие, выругался про себя Джулиан.

— Что случилось?

— Чертова птица! — прорычал он. Потом осторожно потрогал свой нос, не идет ли кровь. — Где этот мерзавец?

— В моей гостиной, — виновато пробормотала Лили. Опустившись на кровать, она закрыла лицо руками и затряслась от смеха.

Сорвавшись с постели, Джулиан вихрем влетел в гостиную, схватил в одну руку клетку с попугаем, а в другую — накидку с кресла. Плечом отворив дверь, Джулиан вытащил клетку в коридор.

— Посиди тут, приятель, — прорычал он, опустив клетку на пол. — Рано или поздно Холлинг тебя найдет, — мстительно добавил он.

— Виновен, виновен! — сварливо проскрипел попугай.

— Сам знаю, — сквозь стиснутые зубы прошипел Джулиан. — Можешь не напоминать. — Встряхнув покрывало, он уже собрался накрыть им клетку.

— Ох, Джулиан! — пронзительно заверещал попугай. — Виновен, виновен! Мистер Джеймс Белл!

Джулиан оцепенел. Сердце разом ухнуло в пятки.

— Что ты сказал?! — ошеломленно прохрипел он.

Попугай с независимым видом принялся чистить перья.

— Спасибо. Этого достаточно, — лаконично обронил он.

— Ах ты, мерзкий пернатый… — Джулиан, поперхнувшись от злости, взъерошил волосы. Может, ему померещилось? И что теперь делать? Устроить попугаю допрос с пристрастием? Припугнуть, что ощиплет его, как курицу, если гнусная тварь сию минуту не сообщит, где он слышал это имя?

Мистер Джеймс Белл. Кто научил его произносить имя Джеймса Белла?

Прошлое, которое он так старался забыть, все равно всплыло из небытия и мертвой хваткой вцепилось в горло. Каким же идиотом он был, когда надеялся, что навсегда покончил с этим! И часа не прошло, как он женился, а счастливое будущее, которое он мысленно нарисовал себе, развеялось, словно дым из-за нескольких слов, брошенных какой-то безмозглой птицей. Джулиану вдруг стало нечем дышать. Леденящий страх полз по телу, подбираясь к горлу.

— А теперь послушай меня! — рявкнул он, нагнувшись к клетке. — Забудь, что когда-либо слышал это имя! А иначе я прикажу Холлинг, чтобы завтра на завтрак нам подали фрикасе из попугая!

Тартюф, склонив голову на плечо, смерил Джулиана злобным взглядом.

— Надеюсь, ты понял? Или скормлю тебя кошке!

Попугай, не удостоив Джулиана ответом, оскорбленно отвернулся.

— Умная птица. — Джулиан набросил на клетку покрывало.

Бредя по коридору, он пытался убедить себя, что для беспокойства нет причин.