искал. Он остановился в раздумья, как вдруг кто-то ударил его по плечу. Панафье резко повернулся и очутился лицом к лицу с Жобером, которого не видел со времени посещения Венсенского госпиталя.

— А, это вы, — сказал он, — я сегодня вечером как раз говорил о вас.

— Что касается меня, то я только думал о вас.

— Извините дорогой, что я хожу к вам только тогда, когда есть дело, но уверяю, что хотел зайти к вам на днях.

— Хорошо, что не зашли, так как меня перевели из Венсена в Шарантон.

— По какой же причине вы здесь?

— Это не случайность. Я только что вышел от вас, оставив свою карточку у привратника.

— Я вам нужен?

— Я пришел сообщить вам кое-что относительно того дела, по которому вы приезжали ко мне в Венсен.

— Что именно? — заинтересовался Панафье, превращаясь весь во внимание.

— Зайдемте в кафе.

— Пожалуй, но только не надолго.

— Сейчас 11 часов. Вы будете свободны не позже половины двенадцатого.

Они вошли в кафе, приказали подать себе кофе, и Панафье, обращаясь к доктору, сказал:

— Я вас слушаю.

— Вот в чем дело. Вы помните, что в тот раз у меня в Венсене мы говорили об одном странном преступлении, и я сообщил вам свои выводы об убийстве?

— Да, и что же?

— Вы говорили мне еще об одном преступлении, совершенном в Батиньоле, где жертву тоже убили, воткнув золотую булавку в нижнюю часть затылка.

— Да, совершенно верно.

— Мой начальник рассказал мне, что подобное покушение было совершено на одну женщину, находящуюся в настоящее время в "Шарантоне".

— Она жива?

— Да, она осталась жива, но с тех пор была невменяемой, и только два дня тому назад рассудок возвратился к ней.

— В самом деле? И что же она рассказала?

— Она рассказала странные вещи. Она говорила о человеке, который был ее любовником и однажды ночью пытался убить ее.

— Она знает убийцу?

— Не могу вам сказать.

— Я могу увидеться с этой женщиной и поговорить с ней?

— Да, конечно. Когда я услышал об этой истории от моего приятеля доктора, то не мог удержаться от восклицания. Он был удивлен этим и спросил меня о причине такого поведения. Тогда я рассказал вашу историю и мои личные наблюдения.

— Ну, и что же?

— Он решил, что это странно, и захотел увидеться с вами. Я думаю, вы тоже будете не прочь.

— Конечно, я вам очень благодарен, — весело воскликнул Панафье.

— Я так и думал.

— Вы узнали это только сегодня?

— Вчера вечером он рассказал мне эту историю за десертом.

— Что же вы с ним решили делать?

— Я решил отправиться к вам, чтобы получить ваше согласие на встречу с доктором на днях в Шарантоне.

— Я согласен, но только не сегодня. Завтра, если это возможно.

— Как вам угодно. Вас всегда примут.

— В таком случае — завтра в десять часов. Удобно ли вам это?

— Да, я увижусь с доктором в 8 часов и скажу, что вы будете между 10 и 11.

— Отлично, а теперь до свидания.

Когда доктор ушел, Панафье отправился к кабачку на улице Тампль, весело потирая руки: "Теперь, мне кажется, мы продвигаемся. Если сегодня ночью мы не добьемся успеха, то завтра я узнаю интересные подробности".

Несколько минут спустя он входил в кабачок, где его ждали Ладеш и Деталь. Оба приятеля играли в карты. Ладеш кричал, стуча по столу: "Пятнадцать от дамы и четырнадцать валетов", и вдруг остановился, увидев входившего Панафье.

— А вот и патрон, — сказал он. — Входите. Позвольте вас угостить. Ну что, господин Панафье, дело назначено на сегодняшним вечер?

— Да, — сказал Панафье. — Слушайте внимательно.

Оба друга вытянули шеи.

— Вы достанете экипаж?

— У нас он есть.

— Хорошо, вы будете стоять на улице Омер.

— Там же, где и раньше?

— Нет, домов на десять дальше. Наш молодец будет там сегодня вечерам. Как только он выйдет, вы его схватите и посадите в экипаж. Я буду в нем и скажу, куда ехать, но это нужно сделать как можно тише. Если все удастся, вы знаете — вам хорошо заплатят.

— Наконец-то, — сказал Деталь и щелкнул языком.

— Будьте там через час.

— За ваше здоровье, господин Панафье, и будьте спокойны. Через час мы будем там.

— Я сейчас ухожу, тороплюсь.

Он чокнулся с ними, опорожнил свой стакан и сразу же ушел.

Ладеш и Пьер Деталь последовали за ним.

— Вот что, старина, — говорил Ладеш, — ты знаешь, что нам нужно сделать прежде всего?

— Что?

— Мы должны составить план. У меня железные нервы и большая ловкость, но зато ты гораздо сильнее меня. Ведь мы не знаем, насколько силен наш молодец.

— Да, это правда.

— Что касается тебя — ты справишься с любым.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что ты тот человек, который здесь нужен. Ты схватишь, а я свяжу. Я приготовлю платок и прежде всего завяжу ему рот.

— Да, а я буду его держать.

— Если же он станет кричать, у меня есть средство заставить его замолчать.

— И что ты сделаешь?

— Я ударю его в живот головой, и тогда мы посмотрим, как он будет кричать.

— Хорошо, а когда он будет связан, я отнесу его в фиакр.

— А чтобы он не скучал, я буду с ним разговаривать.

— Понимаю. А куда мы теперь отправимся?

— К Колиньону.

— Да, только бы застать его дома.

— Сейчас мы его точно застанем. Он не любит работать вечером и наверняка сидит в "Верном кучере".

— Идем скорее. Уже четверть первого.

Менее чем через полчаса друзья входили в "Верный кучер" — в маленький кабачок на улице Ла-Щапель.

— Вот и он, — указал Ладеш, и они сели к столу, где уже сидел какой-то кучер.

— Кого я вижу! — проговорил он. — Как вы попали сюда?

— По делу. Ты свободен сегодня ночью?

— Свободен. А у вас есть дело?

— Да, и еще какое! Надо украсть потихоньку одного человека.

— А плата хорошая?

— Отличная! Ты должен запрячь лошадей и ехать с нами. Лучше приехать пораньше, чем опоздать. Выпьем по стакану и отправимся.

Наскоро выпив, приятели вышли из кабачка и направились к конюшне, которая находилась рядом. Тот, кого звали Колиньоном, был одним из тех странных кучеров, которых мы видим на козлах еще более странных экипажей. Экипаж, который он вытащил из сарая с помощью Деталя, представлял из себя старый фиакр, готовый рассыпаться. Но если экипаж был в отчаянном состоянии, то о лошади этого нельзя было сказать. Это было молодое и горячее животное.

Лошадь быстро запрягли, и кучер влез на козлы. Ладеш сел рядом