отнюдь не карго, хотя тоже с карманами и клапанами чуть ли не на коленях, и — босиком. Он всегда босиком, впрочем, на секторальной станции, собственно, всё равно, как ходить.

Как их сюда занесло? Что происходит вообще?

— Ит, ты замерз? Отвисни, пожалуйста, — попросил Скрипач. — Чего делаем-то?

— А? — опомнился Ит. — Бери народ, идите за подарками. А мы с Оливией тут подождем, поговорить надо, — беззвучно добавил он. — Никакой информации.

— Не дурак, понял, — кивнул Скрипач. — Невероятно.

— Всё потом.

* * *

— Сирин, послушай, это очень важно, — скороговоркой начал Ит, как только Скрипач увел делегацию за корзинами и баклажками. — Подожди с вопросами, я сам скажу. Да, мы их знаем, а они знают нас, причем очень давно. В нашем мире, скажем так, они были духами, которые по какой-то причине жили в кукольных телах, никто до сих пор не знает, как такое получилось, и кто они такие вообще. Вроде бы как резонансные двойники скульптора, который их сделал, но это неважно. Позже их тела модифицировали, и они потом очень много лет жили практически как люди, только ростом семьдесят сантиметров. Четверых мы знаем, если точно, с двоими не знакомы. Тринадцатый и Брид, это которые черный и коричневый, мастера проходов, эмпаты, по совместительству Связующие, но больше трудились на подхвате, потому что часто работали в сторонних программах. Вудзи, беленький — много лет работал Связующим, переходил с одной станции Безумных Бардов на другую. Ксини — мастер инструментов, Связующий. Последние двое — не знаю, но, думаю, и они тоже. Или еще кто-то, пока неважно. Далее — Тринадцатый спросил, в программе ли мы. Я сделал вывод, что они тут не случайно, они, по всей видимости, тоже работают, и…

— Стоп, — прервала его Оливия. Вытащила из кармана сигареты, прикурила, протянула пачку Иту. — Что чертовщина продолжается, я уже поняла. Говори, что мне делать.

Действительно, как Берта, подумалось Иту. Жена тоже никогда не тратила время на идиотские вопросы, она умела действовать по обстоятельствам.

— Не говори им о том, как мы появились. О том, что на нас нападали. О Таенне. Вообще ни о чем, ясно? О погоде, о пиве, о том, что о программе ты только от нас фигню слышала, и не поняла ничего, да тебе и не интересно, о всякой ерунде — говори. О том, что касается нас или того, о чем мы узнали — нет. Будем сами что-то говорить — соглашайся и кивай с умным видом. Дальше. Поболтаем час-другой, и вы со Скрипачом улетите. А у меня не заведется машина.

— Это как? — округлила глаза Оливия. — Самолет не может не завестись.

— Про это знаем ты, я, и Скрипач. Они — не знают. Мне надо задержаться, поняла? Я прилечу позже.

— Ночью, что ли?! Ты сдурел?! Тебя или над морем сожрут драконы, или в городе — черные! Ты не сядешь ночью, ты разобьешь машину, идиот!

— Не сожрут, отобьюсь, и посажу, — отрезал Ит. — Сирин, это важно.

— Я понимаю, что это важно, но почему ты решил, что это нужно?

— Потому что я видел, как на меня посмотрел Тринадцатый. Когда кого-то знаешь столько лет, да еще и пару раз этому кому-то жизнь спасал… в общем, делай, как я говорю.

— Ладно, — сдалась Оливия. — Слушай, ты несколько раз сказал «Связующие». Так они Пропащие, или нет?

— Не совсем, — Ит задумался. — Да, в каком-то смысле тоже Пропащие, но не такие, как в поселении Таенна. У них другая функция. Скажем так — если те Пропащие, которых ты знаешь, занимаются сортировкой, то есть зонированием, то эти — стабилизацией и сохранением в состоянии покоя того, что мы называем Сетью. Эти две структуры как бы дополняют друг друга, они взаимосвязаны, и очень плотно. Друг без друга они существовать не могут. Это части одного целого.

— Ясно, — кивнула Оливия. — То есть я вру, конечно, ничего не ясно, но в общих чертах понятно. Вы мне потом подробнее объясните, хорошо? Но вот другое не ясно совсем. Что они тут делают?

— Хотел бы я знать, — покачал головой Ит. — В общем, работаем по моему плану. Постараюсь разобраться.

* * *

Пирожки с вареньем и пиво пошли просто на «ура», хотя, по мнению Ита, закуска явно не соответствовала напитку. Чуть позже заказали еще и сыра с мясом, и наделали бутербродов — пива, правда, к этому моменту почти не осталось. Говорили обо всем и ни о чем, старательно обходя неудобные вопросы — уж что-что, а это Скрипач с Итом умели делать замечательно.

Позже начали собираться, и пошли всей толпой провожать, правда, не вниз, а до лестницы. Вниз пошел один Тринадцатый, остальные отправились по тропе вверх, обратно, доедать и допивать.

Сели по машинам, Оливия и Скрипач выруливали на взлет, а Ит, пару раз дернув стартер и заглушив тут же мотор, открыл кабину, и крикнул всё еще стоящему на берегу Тринадцатому.

— Не уходи, я к тебе сейчас!

— Чего такое? — удивился тот.

— Мотор у меня барахлит, перегрелся слегка, еще не остыл до конца, — Ит вылез из кабины. — Давай, греби за мной, лентяй, я тут еще часа полтора, видимо, проторчу. Хорошо хоть лодку доперли взять, а то я бы задолбался тут плавать туда-сюда. Вот засада…

На берегу, когда лодку вытащили из воды, Ит отошел в сторонку, и сел на подходящий камень, а Тринадцатый подошел ближе, но так и остался стоять.

— Врешь, — произнес он без всяких предисловий. — Ит, ты врешь. Всё у тебя заводится. Ты просто хотел остаться. Почему?

— Надо поговорить, — Ит поднял голову.

— О чем?

— Мы в проблемах по уши… кажется. И, если я не ошибаюсь, не только мы. Ведь так?

Тринадцатый угрюмо кивнул.

* * *

— Они… с ними что-то не то, — голос Тринадцатого звучал глухо, словно бы он говорил через силу. — Она стала какой-то другой. Не могу объяснить. Словно тот же самый человек, но… Ит, у нее как будто огонь внутри появился, и нам он совсем не понравился, этот огонь. Мы сперва подумали, что это из-за Витьки, что он с Верой улетел тогда, но потом поняли, что нет.

— Я про это ничего не