– Вот как? Скажи, почему ты не остался в замке?

– Ну…

– Потому что тебе уже стало неинтересно. Существованиеподходящих для контакта партнеров замок не доказал. Проблема на прежнем уровне.Или я неправа?

– Права, – сказал Панарин.

– Вот видишь. А перспектива отыскать какую-нибудьфеодальную или рабовладельческую империю никого по размышлении особенно невоодушевит. Замок интересен и загадочен, но мы-то ищем либо партнеров дляконтакта, либо нечто необычное…

* * *

Остаток ночи выдался беспокойным. Астроархеологи никак немогли угомониться, носились по улицам на роллерах и элкарах, пускали ракеты,горланили песни, наспех устроили фейерверк и запалили за поселком огромныйкостер, вокруг которого начались дикарские пляски с соответствующими воплями.Прибыл набитый битком внерейсовый «Траян», и ожидались «Гардарика» с «Зодиаком»– рыцари Великого Бога Марсиан мчались на Эвридику со всех концов Ойкумены, априбыв, немедленно включались в кутерьму. Поселок лихорадило, это был какой-тошалый карнавал – «шлиманы» вели себя, как получившие свободу американскиенегры. Будь они обычными учеными, праздновавшими успех важного эксперимента, ихдавно попросили бы и меру знать, но случай был особый, и поселок смущеннопритих. Панарин даже завидовал чуточку – археологи победили наконец, они бралиреванш за десятки лет непризнания и насмешек. «Когда-то так будем веселитьсямы?» – грустно подумал он.

Он не ложился, знал, что не уснет. Сидел и смотрел на спящуюМарину. Марина спала неспокойно, металась, всхлипывала, но будить ее Панарин нерешался, – иногда полезно выплакаться во сне.

Интересно, скоро ли прилетит Снерг? Он обязательно примчитсясамое позднее к обеду, он не сможет упустить такой сюжет. Сейчас он ничем незанят, спокойно бродит себе по Земле, и ничто его не тревожит, с работою емучертовски повезло, и с Аленой ему чертовски повезло, правда, не в везении дело,но тем не менее…

Все-таки странно немного – лидером всегда был он, Панарин, аведомым был Снерг, и в школе, и позже, когда Стах был студентом, а онкурсантом. Но прошло время и лидером как-то незаметно стал Снерг, не признатьэтого нельзя…

Во время последнего разговора можно было заметить, что Стахчем-то удручен. Скорее всего, чувствует себя опустошенным после очередногофильма – он не раз описывал это состояние и откровенно называл его мерзким,глупой слабостью. Или с Аленкой снова что-то не поделили – они во многом похожидруг на друга, а при таком раскладе без периодических трений и ссор никак необойтись…

Панарин вздрогнул и поднял голову. Марина села в постели исмотрела на него круглыми глазами – в них медленно таял страх.

– Что ты? – он торопливо сел рядом.

– Кошмар какой-то, – сказала Марина хрипловатым сосна голосом. – Жуткий сон, противный до невозможности. Какая-то седаястарина, война, в город ворвались какие-то мерзавцы, и такое творится, разноедо жути… Все этот замок, насмотрелись средневековья…

– Бывает, – сказал Панарин. – Мне тоженедавно снилось что-то похожее, реальное до жути. – Он обнял Марину илегонько покачал, как ребенка. Приятно было, что сейчас он может чувствоватьсебя защитником. – Спи. Тебе приснится, что ты принцесса, и никакой войны,только балы, и танцуют менуэт, король танцев и танец королей, и падаютшпалерами очарованные кавалергарды, а ты надменна и холодна, и скоро ты станешькоролевой… Ложись, вот так…

– Я в каком-то полубреду, – пожаловалась Марина,не открывая глаз. На щеках поблескивали влажные дорожки. – Плывет все,непонятно, где я… Ты меня любишь?

– Да.

– Ты считаешь меня своим злым гением?

– Нет, что ты, – сказал Панарин.

– И правильно, куда мне на такие значительные роли… Яочень плохая?

– Ну что ты.

– Плохая, наверное. Тебя вот мучаю. Ведь мучаю?

– Да, – сказал Панарин.

– Хочешь, я за тебя замуж выйду?

– А ты-то сама этого хочешь?

– Вряд ли, – она действительно была в каком-тополубреду. – Не знаю я, что мне с тобой делать, скорее всего, и дальшебуду мучить, ты же у меня не первый и не последний, я уже говорила… Рассказать,кто был первый?

– Не нужно, – сказал Панарин. – Тебе завтрастыдно будет.

– Ага, и могу тебя возненавидеть… А ты меня можешь?

– Нет, – сказал Панарин. – Что бы ты ниделала.

– А это не означает, что ты слабый?

– Нет. Это означает, что я тебя люблю. Нашелся и наменя капкан.

– Это я-то капкан? Очень мило…

– Ты – та самая победа, что рифмуется с бедой, –сказал Панарин.

– И на том спасибо, я…

Панарин наклонился к ней – она ровно и глубоко дышала.Спала. Он осторожно поцеловал ее в щеку и на цыпочках пошел к креслу. Тяжелосел, почти упал. Что-то непонятное с ним творилось – голова казалась пустотелымшаром, набитым позванивающим стеклянным крошевом, сознание затуманивалось,наплывали странные звуки, сотня голосов бубнила в уши на разных языках нечтопревосходящее всякое понимание. Он задремал на несколько секунд, спал и знал,что видит сейчас сон Марины, откуда-то появилась уверенность в этом, и неизбавиться от наваждения. Он проснулся, но странности не кончились, он вдругстал словно бы частью воздуха планеты, только более густой, имевшей формучеловеческой фигуры, какие-то полотнища проносились слева направо, часть их,попадая в занятое Панариным пространство, вспыхивала в нем то ли светом, то лизвуком, а он расширялся до размеров галактики, сквозь него пролетали звезды,прорастали раскинутые на неизмеримую ширь огненные сети, колеблющиеся кораллы,он был частью грандиозного целого и самим этим целым…

«Замок!» – пульсировала искорка сознания. Микробы, вирусы,неизвестные бактерии, может быть, обитатели замка как раз и бежали от какой-тоболезни со своей Атлантиды, но болезнь догнала, и люди разбежались в бреду,перемерли в горах… Нужно позвать кого-нибудь!

Панарин выпрямился страшным усилием воли, побрел к изголовьюкровати сквозь пронизанное золотистыми сетями зеленоватое марево, шатаясь,балансируя руками, разгребая ими воздух. Оперся левой рукой на постель,протянул правую к пульту, никак не мог нашарить нужную кнопку, в уши сновабубнил десяток чужих голосов, стеклянное крошево, заполнившее голову, вспыхнулои испарилось, Панарина повело влево, и он рухнул на постель.

– Нет, ну это черт знает что такое!

Панарин открыл глаза. Марина сердито смотрела на него.

– Который час? – спросил он.

– Девять утра.

– Я спал?

– Представь себе, – сказала Марина. –Просыпаюсь, а ты валяешься одетый, даже туфли не снял. Что это ты?