– Нет, я – дворянин!

– Ну, – сказал судья, – тогда это еще менее пристойно для дворянина – вести себя так, как вы поступили.

«Дворянин», молодой парень, выглядел весьма оборванным и жалким типом, возможно, ему не посчастливилось быть ссыльным по политическим или криминальным мотивам. Как бы то ни было, я был очень рад получить обратно мои дневники и деньги.

Лето подходило к концу, но дачники еще не вернулись в город, и в последнее воскресенье множество людей отправилось в Басандайку, маленькую речную долину с высокими лесистыми склонами, которая открывается перед Томью. Она получила свое название по одноименной порожистой реке со скалистым дном и водой ультрамаринового цвета, которая бойко низвергается в темную и мутную воду Томи. Там прохладный воздух, благоухающий травами и дикими растениями, свободный от комаров, он струится со склонов, исходя от лиственных и хвойных деревьев, и обладает силой притяжения, действующей на людей всех возрастов.

Как уже было сказано, это было спокойным, жарким августовским воскресеньем. Воздух был свежим после сильного ливня, прошедшего рано утром. В Центральной Сибири еще не закончилось время, когда могла быть тропическая жара, и, чтобы отдохнуть от городской пыли, которая вскоре опять вступит в свои права, а также мертвой скуки, я отправился с продавцом, в чьем доме я жил, и двумя другими городскими оптовиками на парной упряжке в Басандайку.

Мы стреножили одну из наших лошадей и отпустили ее поесть сочной травы в глубине долины вместе с сотнями ее сородичей, которые также со связанными передними ногами могли гулять между групп людей и экипажей. Другую лошадь по желанию владельца вообще отпустили на свободу. День прошел очень весело, мы плавали в Томи, рыбачили в Басандайке, взбирались на склоны по тайным тропам или сидели вокруг самовара с пиалами и закуской на белой скатерти, разостланной на травяном ковре. Естественно, среди присутствовавших на Басандайке мы встретили много знакомых. Но я был особо удивлен, когда к нам с небольшой компанией подошел один знакомый поляк-топограф и представил мне датчанина с женой-немкой. Датчанина звали г-ном Энгельсеном, он, кстати, родился в России, но прекрасно говорил на своем родном языке. Он надеялся получить назначение неподалеку от Ачинска на железнодорожной станции, которая на данный момент была в процессе постройки. Г-н Энгельсен был вторым датчанином, которого я повстречал в Сибири, а норвежцев там явно не больше[75]; шведы, особенно происходившие из Финляндии, встречались чуть чаще – они как российские подданные были отправлены сюда в ссылку.

После увлекательного дня люди постепенно начали выезжать обратно в город. Когда началось смеркаться, оставалось лишь несколько повозок, и мы тоже подумали о том, что уже пора собираться домой. Но, начав запрягать лошадей, выяснили, что лошадь, которую мы совсем отвязали, куда-то делась. Поэтому мы уехали с той, которая у нас была. Вблизи Басандайки за поместьями и дачами еще находились две деревни. Мы направились к ближайшей из них, намереваясь сообщить о том, что убежала наша лошадь, и поручить крестьянам привести ее в город, если они ее найдут. Сразу же после этого мы увидели, как к нам от деревни направился всадник. Он скакал на нашей лошади, и мы его призвали отдать ее нам.

– В общем, – сказал мужик, – если это ваша лошадь, то вы ее получите; но в таком случае, так как ее поймал не я, а другой мужик в деревне, лучше всего, если вы вернетесь в деревню и решите с ним вопрос, потому что я не знаю, какое вознаграждение он захочет получить за свою услугу.

Поскольку мы не смогли его переубедить, торговец пушниной настоял на том, чтобы ехать в город. До него было почти полмили, но бывшие с нами двое оптовиков хотели вернуться в город на одной лошади, ведь уже очень поздно, говорили они. В итоге нам пришлось вместе со всадником поехать в деревню. Он показал нам жалкую лачугу, которая находилась в глубине небольшого двора. Повозка подъехала к воротам, к которым была привязана убежавшая лошадь. Мы вошли в хижину.

– Вот тот, кто поймал коня, – сказал наш добровольный проводник, который, к слову сказать, был десятским деревни (дежурным полицейским), – теперь вы можете решить с ним вопрос.

– Сколько вы хотите за коня? – спросил его хозяин, обращаясь к крестьянину.

– Мне все равно, – ответил тот, – если дадите мне что-нибудь, я буду вам благодарен, а ничего не дадите – тоже будет хорошо.

Тогда продавец пушнины позвал маленького мальчика – одного из сыновей крестьянина – и дал ему три рубля, за которые мужик был очень благодарен. На этом мы должны были тут же отправиться домой, но возникло затруднение – торговец пушниной был не очень трезв, а когда он даже чуть-чуть выпивал, ему в голову приходили причудливейшие вещи, а временами с ним случалось delirium tremens, или белая горячка. Как двое компаньонов ни убеждали его сесть и поехать, он на это не обращал никакого внимания:

– Погодите минутку, дайте нам выпить немного водки, и мы тут же поедем.

Десятский тут же предложил свои услуги: за плату раздобыть в кабаке целую бутылку. На столе появилась водка, хозяин дома с хозяйкой и десятский получили по чашке этого прохладительного напитка. Однако было похоже на то, что купец особо не спешил уезжать, из-за чего его два спутника выразили недовольство, а потом наняли кучера и уехали в город. Я вернулся против своей воли, ведь я жил у торговца пушниной и не мог его просто так оставить. В конечном счете он сказал, что готов к отъезду, и вышел во двор. Я позаботился о том, чтобы запрячь второго коня, и уже разместился в повозке. И когда ничего не предвещало неприятностей, на купца напала дворовая собака, сидевшая на цепи, порвала ему штаны и покусала его до крови. Нельзя было винить купца в том, что он рассердился на собаку за подобное обращение, но, поскольку он после этого подошел к конуре еще ближе, чтобы наказать пса, для него это закончилось еще более плачевно. Во дворе собрался народ, но никто не пошевелил и пальцем, чтобы успокоить собаку. Купец отошел в сторону и попросил десятского сделать собаке нагоняй, но вместо этого тот набросился на купца, который отступил в стоявший во дворе сарай со стеклянным окном. Купец нечаянно на него налетел, из-за чего стекло выпало и разбилось на куски. В результате поднялся шум и гам, на купца налетела группа крестьян во главе с десятским –