– Хорошо. Пусть так. Помнишь или нет? – снова обратился он к Угучу.

Тот кивнул.

– Дело прошлое, но что Лев Ильич тебе тогда сказал?

– Когда?

– Вы шли с ним, и он тебе что-то шептал на ухо, а потом он ушел, а я тебя остановил, чтобы спросить…

– Напал, – вспомнил Угуч. – Ты напал.

– Хорошо, я напал… Но что он говорил, помнишь?

– Люби, говорил…

– Что люби? – Недомерок перестал жевать.

– Это вот все, – Угуч сделал неопределенный жест вокруг себя.

– Это? – Недомерок тщательно осмотрел окрестности.

Истерзанное поле покрывала неравномерная зелень упрямых всходов и неприбранные кучи от давно вырубленных кустов. Оставшиеся кусты вдоль трассы колкими ветками пытались задержать дорожную пыль, но не могли. Она покрывала желтеющую уже зелень молодой травы и клейкую зелень листьев на одиноких деревьях. Чуть поодаль зияла раной какая-то траншея, выкопанная для неведомых хозяйственных нужд, и хотя рядом не было видно никаких жилищ, траншея эта с верхом была засыпана бытовым мусором. Может, ее и рыли для мусора?..

Любить все это было трудно, и Недомерок подумал, что, может, Йеф имел в виду людей, которые везде и всюду. Он внимательно оглядел своих спутников и решительно отмел эту нелепую мысль.

С неба донеслось странное жужжание, и сотрапезники задрали головы вверх. Низко-низко над ними пролетел белый маленький самолет, будто из сказки, а не на самом деле – такой он был ослепительный, чистый и весь какой-то нездешний.

– «Сессна 172 Скайхок», – диктовал Григорий, рассматривая самолетик в бинокль из все того же рюкзака.

Данька сидел окаменевший, с открытым ртом, а Угуч сразу понял, что это тот самый самолет-стрекоза из его давней песенки.

– Это что такое? Нет, что это такое? – бегал Недомерок взад-вперед и почти что на одном месте. – Это же иностранный самолет! Почему не сбивают? Это же шпионский самолет… Здесь всюду объекты противовоздушной обороны… А он же летит прямо на Москву… А что, если у него бомба?.. Что, если он по Кремлю?..

– Вот славно бы было, – засмеялся Григорий.

– А может, это наш самолет? – спросил Григория Недомерок.

– Ну это вряд ли, – не согласился Григорий. – Мы такого пока делать не умеем, а покупать не смеем.

– Тогда это шпион. Где истребители? Где зенитки?

– Никакой это не шпион, – улыбался Данька. – Это самолет из будущего, когда ни границ, ни зениток…

– Не дай бог, – ужаснулся Недомерок.

Молодой немецкий пилот, ошалевший от собственной дерзости, сжираемый страхом и гордостью, помахал крыльями глядящей на него компании странных людей. Он хотел бы, чтобы после его полета у этих людей началась совсем другая жизнь, и это его желание исполнилось, хоть и с вывертами местного колорита.

Старая эпоха, упиравшаяся уходить, норовящая зацепиться за кирпичики Кремлевской стены или еще за какую-нибудь святыню, одряхлевшая вместе со своими вождями эпоха этим забавным полетом, будто пинком, бесповоротно улетела в прошлое. Будущее подступило тревожной тайной, а четверка уродов (как называл свою компанию Григорий) была наследниками этого будущего.

Бывший гебешник, подневольный стукач, ставший невольным убийцей, мозговитый, обдолбанный в дурь паренек с очень ограниченными физическими возможностями и юный громила, не различающий зла и добра… Они унаследовали это будущее.

Григорий прятал бинокль в рюкзак.

– Он правда сказал «люби»? – спросил Григорий Угуча. – Может, ты что перепутал?