§ 14. Искушение Иисуса.

1. Библейское повествование.

В то время, говорит Матфей, Иисус был отведен Духом в пустыню, чтобы быть искушаемым от дьявола. «Евангелист видит дело таким образом, что крещение и искушение — события взаимосвязанные. Марк опередил его в этом соединении двух событий: сразу после крещения, согласно его рассказу, Иисус вошел в пустыню, и Лука сохранил ту же связь двух событий, когда говорит, что Иисус вернулся от Иордана и был отведен в пустыню.

Когда Матфей говорит, что Иисус был веден в пустыню Духом, он имеет в виду, что Господь следовал высшей необходимости, точнее, был движим ею, и движущий Дух для него — Божественный. Целью, с которой Иисус был уведен в пустыню, является его искушение от дьявола; но если предполагается, что это было непосредственно целью божественного духа, который вел Иисуса, то возникает сложный и с апологетической точки зрения безответный вопрос о том, как божественный дух мог прийти к такому намерению. Ведь Богу не нужно было вводить Иисуса в испытания, если Он хотел знать, пройдет ли Он их, поскольку Он мог знать, что Тот, Кого Он только что назвал Своим возлюбленным Сыном, будет недоступен для искушений; или, если понятие искушения правильно понимать как внутреннее сплетение субъекта с силой зла, то Божественный Дух должен был предположить, что Мессия должен испытать противоположность своему долгу в виде соблазнительного явления в своем внутреннем существе — намерение, которое никогда не может быть приписано в качестве такого прямого намерения Божественному Духу, который всегда имеет в виду только добро и без диалектических обходов через зло. Поэтому апологет будет знать, как благодарить нас, если мы напомним ему, что только Матфей изображает искушение как прямое намерение Духа, и если мы покажем ему, как евангелист пришел к такому изображению. Он — последний, прагматик среди синоптиков, и поэтому он хочет не просто скопировать информацию, которую он нашел в трудах своих предшественников, но объяснить ее и поместить в ее внутренний контекст. Так, у Луки и Марка он читает, что Дух погнал Иисуса в пустыню, да, как говорит Марк, вытолкнул Его, но Господь был искушаем в своем уединении, поэтому, заключает он, это искушение было намерением Божественного Духа, когда Он погнал Иисуса в пустыню. Лука и Марк по-прежнему излагают дело так, как если бы пребывание в пустыне стало поводом для искушения. Мы далеки от того, чтобы утверждать, что рассказ Матфея полностью ошибочен, как если бы они также не считали, что искушение уже было задумано Духом, когда Он вел Иисуса таким образом, что Он мог подвергнуться ему: но они еще не осмеливаются серьезно отнестись к этому размышлению и представить искушение явно как прямое намерение Духа; они скорее так далеко отстоят друг от друга, что искушение представляется только как косвенное следствие водительства Духа. Лука даже не осмеливается представить Духа Святого как непосредственно действующий субъект и независимый от личности Иисуса; он лишь говорит, что Иисус вернулся от Иордана, исполненный Духа Святого, и был веден в Духе в пустыню, т. е. Дух действует не как чуждая субъективность, а как внутреннее, движущее воодушевление Иисуса. Наконец, Марк доказывает свою беспристрастность и оригинальность изложения, когда ставит оба события — водительство Духом и искушение — рядом, но в то же время разделяет их таким образом, что первое лишь косвенно следует за вторым. «И тотчас, — говорит он, — Дух повел Его в пустыню, и там Он был в пустыне сорок дней, искушаясь от сатаны».

В определении того, когда началось искушение и сколько оно продолжалось, рассказы сильно расходятся, но настолько, что их противоречие у Луки непосредственно касается его страниц. Уже то, что вышеупомянутый евангелист говорит о последовательности воодушевления, приведшего Иисуса в пустыню, причем в форме причастия, бросается в глаза и даже мешает и неудобен для расположения изложения, прежде чем сказать, что Господь уже пришел в пустыню «и ходил он в духе по пустыне сорок дней, искушенный диаволом». Невозможно, чтобы автор, который сначала излагает суть дела со своей точки зрения, писал так путано: «Он был введен духом в пустыню и сорок дней искушался от диавола», а затем подразумевал, что Иисус действительно находится в пустыне, говоря: «Он ничего не ел в те дни». Если бы он был первым и зависел исключительно от своего мнения, он поступил бы лучше, он написал бы, как Марк: «и Дух погнал Его в пустыню, и Он был там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною». Более того, Лука ни слова не говорит об искушениях, которым подвергался Иисус в эти дни; напротив, он должен сначала дать пройти сорока дням, чтобы Иисус проголодался и этот голод мог стать причиной искушения. Нельзя отрицать, что в рассказе Луки две разные точки зрения пересекаются и мешают друг другу в точке соприкосновения: Согласно одной из неопределенных ранних точек зрения, от которой Лука еще не может полностью избавиться, дьявольское искушение длилось сорок дней, но еще не было известно, в чем оно состояло и как дьявол стремился осуществить свои намерения; согласно другой, развитой позднее, оно длилось не так долго, поскольку было известно, что оно состояло из отдельных нападений и что для первого появления сатаны должен был быть создан особый повод. Голод, последовавший за сорокадневным постом, стал первым поводом, который использовал сатана для своих нападений — но как же тогда можно говорить, что искушение длилось сорок дней? Это было очень легко, это было неизбежно с писательским характером Луки, который еще не может чисто отличить свой прагматизм от прагматизма своего предшественника), если он нашел эту более неопределенную точку зрения в сочинении Марка. Но он должен был найти его здесь, иначе невозможно было бы впасть в такое необычайное противоречие. Он действительно нашел его в письме Марка; он невольно втянулся в его шлейф и дословно скопировал его.

Если Марку ничего не известно об искушении, кроме того, что оно вообще произошло и длилось сорок дней, то откуда Лука берет связующий фактор для первого конкретного искушения, о котором он сообщает, — пост? Из письма Марка. Он заканчивает свое повествование словами: «Ангелы служили ему». Мессия, как и Илия, служил ангелам, и Марк, конечно, имеет в виду ту же цель, с которой ангел служил Илии, а именно чудесное сохранение жизни. Но вряд ли Марк имеет в виду, что Господу ежедневно служили