Потом, осмотревшись как следует, посетовал:

– А на опушке – хороший НП... Спрятался под кустик и наблюдай себе. Растяжки бы поставить... Так свои же ходят... Бардак, короче... Надо пореже в лоджию выходить и вечером что-то думать насчет окон. Ну и где, блин, у них тут светомаскировка?! Что теперь, одеялами занавешивать?

Ничего страшного – просто условный рефлекс. Когда человечек годами живет в режиме «война», ему трудно быстро адаптироваться к нормальным условиям существования. Нужно дать ему время и не торопиться приглашать в лес за грибами. Тогда он будет относиться к вам хорошо и не станет думать про себя, что вы полный идиот. Потому что человечку трудно поверить, что в лесу не все тропы перекрыты растяжками, а за каждым вторым деревом не сидит «дух»...

Как расположились, Иванов собрал нас до кучи и довел распоряжение командующего. Сидеть на месте, за ворота носа не высовывать под страхом немедленного расстрела, ни с кем не общаться. Ждать особого распоряжения. Какого именно распоряжения? О том, что ситуация «разрулилась», проблемы решены и можно возвращаться на базу.

– Когда это такое было, чтобы наши проблемы без нас решались? – удивился Глебыч. – Мы, значит, здесь, а они там решаются сами по себе? Фантастика!

Иванов угрюмо сообщил, что он то же самое сказал командующему. Надо, мол, что-то делать, не сидеть же сложа руки... На что командующий ответил, дословно: «Какой, на фиг, „делать“?! Вы и так уже все сделали! Дальше некуда... Так что теперь посидите, а вашими проблемами займутся нормальные люди...»

То есть фактически мы оказались под домашним арестом. Прав был Вася, когда сказал, что отпуск нам дали для «отмазки». Просто убрали из фокуса нездоровых страстей и изолировали в глухом месте, подальше от всяких любопытных товарищей.

Потом полковник довел до нашего сведения, что есть и хорошие новости. А именно: представитель на нас не сердится...

– Какое счастье! – закатила глазки Лиза. – А мы все это время трепетали в неведении... А вдруг сердится? Я бы не вынесла – застрелилась бы сей момент...

Серега ехидно хихикнул, Глебыч сонно зевнул, а Петрушин с Васей непонимающе переглянулись. Им было глубоко по барабану, что на них кто-то может сердиться кроме Иванова. Ну и что – сердится? Из-за этого теперь что, перестанут сгущенку выдавать и «боевые» платить?

Так вот, он на нас не сердится и даже доволен, что мы выкрутились из этой дрянной ситуации без потерь...

Хороший парень Витя. Как будто не мы сами создали эту ситуацию, а она на нас с неба свалилась!

Благосклонность представителя выразилась в том, что он выделил для нас из своих столичных резервов новенький микроавтобус «Газель» с водителем, который будет в нашем распоряжении на все время пребывания в пансионате. И сказал, чтобы обращались без всяких, если что-то потребуется. Иванов, не откладывая дело в долгий ящик, обратился тут же: дайте нам еще один спутниковый номерок. Телефон, который изъяли у Эдаевых (дядя ныне покойного Казбека), наши, естественно, сдавать не стали, но номер следовало поменять. Знаете, как-то неприлично пользоваться номером убиенного тобою моджахеда. На таком номере могут «сидеть» все подряд спецслужбы и те же товарищи моджахеда.

А два телефона в нашей работе – это большое удобство. Можно не только с Витей связываться, докладывая о провалах, но и между собой, дабы оные провалы каким-то образом предотвратить.

Витя обещал – будет. Вот водила «Газель» пригонит и подвезет...

Вскоре подъехала «Газель», и водила привез номер – как и обещали. Все-таки конкретный товарищ наш Витя, приятно работать под таким руководителем.

Опробовали телефон, тихонько порадовались, вручили трубу товарищу Петрушину. Он возглавляет все силовые акции, дополнительная связь всегда может пригодиться. Вообще-то «на выносе» больше всех промышляет Вася, и следовало бы дать телефон ему как разведсилам, действующим в отрыве от подразделения. Но Вася у нас товарищ дикий, вдруг ненароком поломает дорогую вещь? Короче, не стали экспериментировать.

Потом Иванов, после недолгих размышлений, позвонил Вите и договорился спровадить прикрепленного к «Газели» водилу. Мы и сами умеем рулить, выезжать будем нечасто, зачем человека зря держать? Витя счел довод вполне резонным и сказал, что даст команду оформить пару доверенностей сроком на месяц. На кого – решайте сами. Решили: на Петрушина и Серегу. Петрушин – основной ездун, а Серега местный, город знает как свои пять пальцев. Будет нас на экскурсии катать.

Тут же и отправились на одну из таких «экскурсий», грубо извратив распоряжение командующего. То есть Иванов фактически распустил команду по домам, наказав всем явиться до исхода дня двенадцатого сентября. Я отправился к семье в Софрино, Серега к маме в Москву, Иванов к семье туда же – он уже полгода вроде как москвич и состоит на генеральской должности (как и обещал Витя). Правда, в своем кабинете на новом месте службы полковнику побывать так и не довелось, а до большой звезды на беспросветном погоне пахать еще три года.

А Лизу вообще отправили в Питер до того самого «особого распоряжения». Чего ей тут торчать, пусть в кругу семьи реабилитируется. Она у нас дивчина дисциплинированная, примчится, если надо, по первому звонку.

Вася, Петрушин и Глебыч остались в пансионате. До Сибири и Свердловска далековато, Ростов-папа тоже не близко. Кроме того, надо же кому-то на связи находиться. Вдруг командующему взбредет в голову позвонить начальнику пансионата и поинтересоваться: как там поживают наши славные парни? Будет кому ответить и отмазать в случае чего. У Петрушина в кармане экстренная связь, предупредит. Знаете, как в армии принято:

– Где командир?

– Да тут он, рядом... Сейчас как раз на территории, скажите, что передать. Если срочно – пошлем человечка, перезвонит через десять минут...

* * *

Двенадцатого, с утра, прибыли все, кроме Лизы. Про Лизу вы в курсе.

Иванов, пожав лапы нам с Серегой, вздохнул с видимым облегчением и пришел в отменное расположение духа. Оказывается, он со вчерашнего дня, что называется, «сидел на измене». Вчера вечером вышел на связь Петрушин, сообщил, что звонил командующий и очень хотел слышать полковника. На заявление о том, что полковник на территории, отреагировал болезненно (сам военный, знает, что к чему) и сказал, что если он ему не перезвонит через десять минут, все мы пойдем под трибунал.

Это он маленько перегнул. Трибунал у нас отменили бог весть как давно, теперь это мероприятие называется не так сурово: военный суд. Но все равно – неприятно. Зачем подо что-то идти, если можно и так обойтись?

Иванов, естественно, тут же был оповещен об опасности – вовремя Витя насчет второй трубы расстарался! И перезвонил буквально через семь минут.

Командующий ехидно спросил, большая ли в пансионате территория, и предупредил, что завтра к обеду у нас будут журналисты. Героям иметь бравый вид, всем остальным спрятаться в номерах – никаких намеков на контакты. С героями поработать, чтобы вели себя примерно и не сболтнули ничего лишнего. Сопровождающих журналистов военных предупредить насчет конфиденциальности. Вопросы?