К слову, на сей раз я не спешила и не пыталась взять хитрую мышеловку наскоком. После тщательного изучения я наконец поняла, почему не вышло открыть ее в прошлую попытку, и сейчас справилась с задачей вообще на раз. Да, все же головой думать иногда бывает крайне полезно. А благодаря чудо-колечку тугие механизмы для меня и вовсе не проблема.

Короче, гремлин был освобожден, и теперь перед нами встала куда более сложная задача — освободить феникса. Хевирим, ввиду полученной травмы, в этом деле нам был не помощник — сейчас вся его магия была направлена исключительно на лечение — а значит, предстояло проводить спасательную операцию своими силами.

Для начала я сходила на разведку. Благо дверь допросной, как я окрестила кабинет нашего надзирателя, была чуть приоткрыта, и, глянув в образовавшуюся щелочку, я узрела внутри Гладиуса, все так же играющего с новой стальной цацкой. Интересно, он уже все у себя на столе этим перышком перепилякал или еще что-то осталось? Выяснение этого вопроса отложила на потом и, вернувшись к сообщникам, стала раздавать указания.

— Так, Херувимчик, — оглядела бледную физиономию паренька и в который раз убедилась, что ему сейчас лучше всего никуда не рыпаться, — тебя спрячем, будешь сидеть на стреме!

Ну, типа, и при деле, и не обидно, и нагрузки никакой. А значит, меньше проблем для меня в будущем. Все же, как выберемся, надо будет осмотреть его многострадальную ногу. К врачу там сводить или гипс наложить. Но это все потом. Благо гремлин держится стойко и не отвлекает своим нытьем.

— Стася! У тебя задание самое ответственное! Ты должна освободить Фауста. Клетка там вроде без замка, просто крючок какой-то или защелка.

— А как же смотритель? — разумно засомневалась сестричка.

— Хвостатого я беру на себя! Пока буду его отвлекать, ты должна успеть открыть клетку.

— Даже спросить боюсь, как ты собралась его отвлекать… — сделала страшные глаза мелкая.

— Как, как. Включу свое женское обаяние! — гордо возвестила я и решительно расстегнула пару верхних пуговиц на рубашке.

Сестричка хмыкнула и дала добро. Дальше мы быстренько условились о спецсигнале, и я, собравшись с духом, отправилась соблазнять клыкастого змеелюда. Ой, мамочки, главное, от вида его хищного прикуса в обморок раньше времени не свалиться.

И вот, значит, вваливаюсь я, вся такая сногсшибательная, в кабинет. Грудь вперед, походка от бедра. Взгляд соблазнительно-лукавый. И пальчики как бы невзначай теребят третью по счету пуговичку, намереваясь ее расстегнуть. Стоит ли говорить, что внимание нага с клинка тут же переключилось на меня. Вот только взгляд у него был откровенно недоумевающий. А потом наг и вовсе нахмурился.

— Ты что здесь делаешь? Тебя кто выпустил? — зарычал чешуйчатый и начал медленно подниматься из-за стола.

— А что, разве не понятно? — Я одарила мужика томным взглядом, многозначительно провела по бедру и принялась вешать ему откровенную лапшу. Причем на оба уха сразу. — А выпустил меня твой напарник. Я сказала ему, что соскучилась по тебе, и просила проводить для приватного разговора…

Гладиус насторожился. Но в то же время и заинтересовался. А по желтому взгляду, что откровенно ощупывал мою ладную фигурку, я поняла, что такая версия событий пришлась мужику вполне по вкусу. Молодец, Лу. Что тут еще скажешь? Теперь остается лишь правильно довести дело до конца.

Я не спеша приблизилась к змеелюду и, ни капли не стесняясь, уселась прямо на стол. Да еще так, чтобы по максимуму перекрыть мужику обзор. Стаська уже стояла за дверью и только и ждала, что моего сигнала. Фауст, к слову, тоже все видел и, кажись, понял, к чему идет дело. Да и как было не понять, когда между мной и корпусом сидящего напротив нага оставались считаные сантиметры.

За спиной раздалось недовольное птичье шипение, и феникс несколько раз стукнул клювом по решетке, явно выражая свое неодобрение. Ну ничего, с ним я потом объяснюсь.

— Не обращай внимания, этот индюк нам не помешает, — мило проворковала я чуть ли не в самое ухо нага и потянулась к его шее.

Признаться честно, от близости змеелюда тряслись поджилки. Все же слишком он мощный, слишком сильный. И если вдруг что-то пойдет не так, вряд ли я смогу отбиться. Да и дефицит одежды на данном субъекте отнюдь не настраивал на деловой лад. А уж отсутствие ног и подавно. А о том, что скрывается у него под широким кожаным поясом, я и вовсе старалась не думать. Слишком стремно!

В общем, вся эта гора мышц очень сильно отвлекала и нервировала одновременно. Но я стойко держалась.

— Так, значит, ты передумала? — вопросил чешуйчатый, смело устраивая свои огромные лапищи на моей талии. Фауст сильнее прежнего забился в клетке, но я старалась не заострять на этом внимания.

— Да, я решила, что трое суток в камере — это слишком. Надеюсь, что твое предложение еще в силе, — лукаво подмигнула я и решительнее обвила мужскую шею одной рукой. Вторую же завела за спину, готовясь подать сигнал сестрице. — Ну так что, договоримся? — прошептала я и, не дожидаясь ответа, решительно примкнула к мужским губам.

А дальше все произошло ну просто стремительно. Короткий сигнал рукой. Стаська бесшумно заскакивает в кабинет. С тихим щелчком отворяется клетка, и разъяренный феникс падает на голову смотрителя. Впивается когтями ему в волосы. Царапает лицо. Ошарашенный наг рычит, ругается и безуспешно пытается отодрать от себя назойливую птицу. Еще б чуть-чуть, и Фауст ему, наверное, глаза бы выклевал! Вот что значит момент неожиданности и полная дезориентация противника.

А дальше все было еще неожиданнее.

— Посторонись! — раздался крик Стаськи, и в тот самый миг Фауст слетел с буйной головы змеелюда, а сестричка на эту самую голову нахлобучила клетку.

Наг от такой наглости окончательно офонарел. Заскользил руками по металлическим прутьям, мешающим обзору. И тогда свое веское и последнее слово сказала я. Подхватила первый попавшийся предмет со стола — им, на мое счастье, оказалась тяжеленная доисторическая печатная машинка — и заехала этой самой машинкой смотрителю по темечку. Смотритель рухнул!

— Убила! — испуганно выдохнула я и, отшвырнув машинку, принялась щупать пульс на сонной артерии.

Пульс щупаться не хотел ввиду нахлобученной по самые плечи клетки, и пришлось обойтись запястьем.

— Фух, пронесло. Живой, — облегченно выдохнула я и только теперь перевела свое внимание на друзей.

Фауст сидел, нахохлившись, и, как только я подошла, чтобы привычно взять его на ручки, обиженно клюнул меня, стремительно развернулся и вылетел прочь из допросной.

Ну вот, начинается… Нашел время сцены ревности мне тут разводить. Ну, подумаешь, поцеловала громадного змеелюда. Мне, между прочим, было вовсе не приятно. Ну разве что, самую малость… В любом случае, я это сделала из благих побуждений. А пернатый не ценит…

С мрачным видом покинула кабинет, напоследок сграбастав со стола смотрителя Фаустово перо (мы своим имуществом не разбрасываемся), и тут же вспомнила о сокамернике, который должен был вернуть второе. Но того, как оказалось, уже и след простыл. Вот ведь прохиндей! Как знала, что ему нельзя доверять.