Из змеиного городка выбирались на своих двоих. Подбитый «бандитской пулей» гремлин был не в состоянии нас куда-либо перенести, да и рисковать подобным образом мы больше были не намерены. Благо сейчас наша разношерстная компания находилась в нужной провинции, а значит, до Радужного водопада оставалось рукой подать. И я искренне надеялась, что оставшийся путь пройдет без приключений.

На то, чтобы покинуть «гостеприимный» городок, ушла пара часов. Все же улочки у этих змеелюдов, как и сами змеелюды, довольно заковыристые, а посему найти правильную дорогу оказалось не так-то легко. Можно было, конечно, попросить чьей-то помощи или нанять транспортное средство, но мы и так уже достаточно засветились в этом поселении, а потому сочли разумным не привлекать к себе лишнего внимания.

За городскими стенами простиралась гостеприимная солнечная долина, исчерченная руслами рек и ручейков, вытянутыми кляксами озер и редкими лиственными перелесками, в тени которых можно отдохнуть от жаркого полуденного солнца. В общем, путешествовать, даже на своих двоих, по этому водному краю было сплошным удовольствием. Я полной грудью вдыхала запахи сочной травы, влаги, которой было пропитано все вокруг, и подумывала, что была бы совсем не прочь искупаться в каком-нибудь лесном озере.

Короче, настроение было приподнятое. И даже все еще дувшийся Фауст не мог его испортить. Обиженный птиц летал где-то поблизости, то уносясь вперед, то возвращаясь обратно, чтобы указать нам дорогу. Но, как бы ни было приятно идти, к обеду силы наши истощились, и мы остановились на привал на светлой полянке, по краю которой бежал веселый звонкий ручеек.

С горем пополам Хевирим выудил из пространственного кармана огромный Фаустов вещмешок, в котором хранилась вся полезная кухонная утварь и остатки еды. Следом достал какую-то свою сумку и со Стаськиной помощью стал перетряхивать припасы. Как оказалось, работничек наш был подготовлен к путешествию не хуже Фауста. У него с собой и травки какие-то имелись, и настоечки, и мази целебные. Собственно, одной из них гремлин принялся усиленно натирать пострадавшую конечность. Нога у него здорово распухла и выглядела, прямо скажем, не лучшим образом. Хевирим с силой сжимал зубы и сквозь слезы втирал в кожу пахучую мазь, напрочь отказавшись от какой-либо помощи.

Я же занялась готовкой. Жрать, как всегда, хотелось зверски. А из еды у нас, как назло, имелась лишь крупа в мешочках да пара кусков просоленного мяса, переложенного марлей. Ну и засохшие гренки вместо хлеба.

— Эх, сейчас бы свеженького чего… — тяжко вздохнула я, оглядывая скудные припасы.

Стоило только мне это произнести, как прямо перед носом на землю шмякнулась небольшая пушистая тушка, а рядом приземлился довольный-предовольный феникс.

— А вот и обед! — Неунывающая Стаська подскочила к добыче и аккуратно ткнула ту палочкой.

Добычей оказался крупный грызун. По всей видимости, луговая собачка или кто-то подобный. И зверек этот был такой хорошенький, такой миленький, что мне стало его откровенно жалко. Небось, еще каких-то пять минут назад скакал себе по полянке, травку жевал, а тут этот хищник крылатый. Уууу.

На глаза сами собой выступили слезы, и я отвернулась, вытирая соленую влагу.

— Лу, ты чего? — тут же подскочила обеспокоенная Стаська.

— Зверька жалко… — честно призналась я.

— А кроликов тебе не жалко, а барашков, а поросяток? Дома ты их почему-то без проблем за обе щеки уминаешь! — поставила мне в вину сестричка.

— Ну так дома они уже приготовленные. Разделанные, ощипанные. А тут… Уууу. — И я завыла пуще прежнего.

Фауст стукнулся лбом о землю и, видимо, смекнув, что освежевать трупик я не в состоянии, зажал его в клюве и отлетел на пяток метров. Уже там, скрывшись за колючим кустом, хищный птиц в одно рыло прикончил грызуна. Прямо сырым!

Я старалась не думать о кровожадности возлюбленного. В конце концов, он хищная птица. У него инстинкты сейчас на первом месте.

Нам же оставалось довольствоваться кашей. К слову, получилась она не такой уж и плохой. Благодаря соленым ломтям мяса и специям все вышло вкусно и сытно. Так что о свежей тушке убиенного зверя я не горевала.

После обеда нас совсем разморило. Солнышко припекало сверху, так и подталкивая немножко покемарить. Мы со Стаськой расстелили на прогретой земле плед и с чистой совестью улеглись на него, чтобы вздремнуть. Все же ночь вышла насыщенной. А утро и того хуже.

Фауст пристроился рядом. Видимо, уже отошел от приступа ревности. Я подтянула пернатого поближе, обняв того обеими руками, и феникс довольно закурлыкал у меня над ухом. Вот под это милое курлыканье я и провалилась в сон.

Пробуждение, вопреки сложившейся традиции, было приятным. Фауста рядом уже не было. Зато прямо перед моим носом лежала миниатюрная кустовая розочка. Обрадовавшись неожиданному подарку, тут же ухватилась за стебелек и болезненно зашипела, напоровшись на колючие шипы.

Вот же птиц безмозглый! Мог бы и почистить стебелек… Подумала я, а потом прикинула, как он должен был это сделать, не имея рук, и гнев мой тут же испарился, а в душе поселилось приятное томление. Это все-таки цветы. И не важно, что с шипами. В настоящих отношениях тоже не все бывает гладко. А колючки я и сама в силах убрать. Главное ведь внимание…

Розочку я убрала в нагрудный кармашек, и снаружи теперь торчал лишь нежный бутон, а сама принялась потихоньку сворачивать лагерь. Стаська тоже проснулась и сладко потягивалась рядом. Спустя пару минут обнаружился и Хевирим. Надо отдать гремлину должное, ковылял он уже на своих двоих, правда, в правой руке у него была зажата маленькая палочка, которую рыжий использовал в качестве трости. Я мысленно подивилась изобретательности малорослика, а потом обратила внимание еще на одну интересную деталь.

Лицо гремлина было поцарапано в паре мест. Да и одежда выглядела так, будто он лазил по колючим кустам, не иначе. А к штанине прилип листик. Очень, кстати, похожий по форме на лист кустовой розы. И тут меня посетили вполне закономерные подозрения: а от Фауста ли эта милая розочка? Что, если это гремлин хотел извиниться за свои промахи подобным образом? Или не извиниться, а просто… Бррр. Теперь я и думать не знаю что!

— Люб, ты чего зависла? — Стаська дернула из моих рук плед, который я так и не скрутила.

— Да так, задумалась… Слушай, а Фауст где?

— А я почем знаю? Улетел, наверно, за добычей, — хмыкнула сестричка. — Он же у тебя прожорливый. Ой, а это что за прелесть? — Стаська уперлась взглядом в розочку, что красовалась у меня в кармашке, и я решила поделиться с мелкой своими сомнениями.

— Да вот, роза. Только от кого, не знаю. Думала, от Фауста. А наш Херувимчик, гляди вон, расцарапанный весь какой. Точно в розовых кустах побывал.

— Уууу, — глубокомысленно изрекла Стаська. — Что, еще один поклонничек нарисовался? Не жирно ли тебе, а? Хоть бы с сестрой поделилась, — пошутила мелкая, а я подумала, что еще малолетних ухажеров мне не хватало. С радостью бы всех Стаське сплавила.