Вечером в газете «Cambridge Evening News» напечатали слова старшей медсестры: «Его поместят в реанимацию. Мы не знаем, каково его состояние, необходимо провести обследование».[104] Для этого Хокингу нужно было провести в кембриджской больнице еще несколько недель, после чего его отпустили бы домой, на Вест-роуд.

Во многих отношениях Хокингу в очередной раз повезло. Он чудом остался в живых. Многие больные боковым амиотрофическим склерозом умирают от пневмонии, вызванной осложнениями основного недуга. А он по воле случая подхватил инфекцию в стране чуть ли не с лучшей в мире медициной, в приемном покое его ждал врач, недавно видевший его по телевизору и знавший, какой у него диагноз, а мудрая заботливая жена приняла за него верное решение. Но самое удачное было даже не это: если бы Хокинг подхватил пневмонию за два года раньше, все было бы значительно хуже.

В августе 1985 года будущий бестселлер «Краткая история времени» был почти готов. Питера Гуззарди, конечно, сразу же известили, что Стивен заболел, поэтому он сам дорабатывал рукопись, пока Хокинг поправлялся в больнице. Семья получила аванс, поэтому у нее было достаточно средств, чтобы преодолеть кризис. Однако Джейн заботило другое: что будет потом? После трахеостомии Стивену точно понадобится профессиональный круглосуточный уход. А Национальная служба здравоохранения предоставляла сиделку на дом лишь на семь часов в неделю плюс два часа, чтобы искупать больного. Значит, придется платить за частную сиделку. Аванса за книгу надолго не хватит, а делать ставки на ее успех ни в коем случае нельзя. С точки зрения Джейн, надеяться было не на что. Как им жить, если Стивен больше не сможет работать?

Вариантов было немного. Например, Джейн охотно бросила бы работу и полностью посвятила себя заботам о муже, но она не была профессиональной медсестрой – да и кто тогда будет зарабатывать на хлеб? Альтернатива была ужасной – поместить Стивена в дом престарелых, где он будет медленно угасать, лишившись возможности работать, и в конце концов умрет.

«Бывали дни, когда у меня просто руки опускались, потому что я не знала, как со всем этим справиться»,[105] – вспоминала Джейн то время.

Было ясно, что нужно где-то искать финансовую поддержку. Джейн писала бесконечные письма в благотворительные организации по всему миру, обратилась за помощью и к друзьям семьи, имевшим связи в учреждениях, которые могли бы быть заинтересованы в том, чтобы оказать содействие Хокингу. И добилась успеха: один американский фонд, знавший о заслугах и международной репутации Хокинга, согласился выплачивать 50 000 фунтов стерлингов ежегодно на оплату сиделок. Его примеру вскоре последовали и несколько других благотворительных организаций по обе стороны Атлантики – они тоже выделили некоторые суммы, пусть и более скромные. Все это Джейн вспоминает с обидой. Ей горько, что они со Стивеном всю жизнь исправно платили налоги на здравоохранение, а когда им потребовалась помощь, государство ограничилось такой малостью. Она прекрасно понимает, что, будь ее муж никому не известным учителем физики, он был бы обречен прожить остаток дней в доме престарелых. «Какое расточительное отношение к талантам!» – говорила она.[106]

Не прошло и месяца с тех пор, как Хокингам предложили финансовую помощь, как программист из Калифорнии Уолт Уолтош прислал Стивену свою программу под названием «Equalizer». Она была совместима с компьютерами дома и на работе у Хокинга и позволяла выбирать слова в меню на экране. Словарный запас у нее был 3000 слов. Перемещать курсор от слова к слову можно было при помощи переключателя, который Стивен держал в руке. Для управления устройством достаточно было легчайших движений пальцев. А составив предложение, можно было отправить его на синтезатор голоса, который говорил за Стивена. Для ускорения процесса в компьютер уже были заложены некоторые ключевые фразы, и Хокинг, потренировавшись, обнаружил, что может говорить со скоростью примерно десять слов в минуту. «Медленно, конечно, – сказал он, – но я и думаю медленно, поэтому меня это вполне устраивает».[107]

Новый компьютерный голос Хокинга полностью преобразил его жизнь. Теперь ему стало гораздо легче общаться, чем до операции, он мог читать лекции и просто разговаривать с людьми без помощи переводчика. Первое время после трахеостомии единственным способом общения для него было моргать, глядя на карточку со словами, которую держали у него перед лицом. У синтезатора голоса был акцент – одни говорили, что скандинавский, другие – американский. Некоторые слова интонационно выделяются, поэтому голос все же не совсем как у робота – это Хокингу было бы очень неприятно. Он мечтает лишь о том, чтобы синтезатор имитировал британскую фонетику, и часто, здороваясь, говорит: «Привет, извините за мой американский акцент». Но на самом деле он может изменить программу и повлиять на произношение. По особым случаям он любит поговорить с шотландской картавинкой – пожалуй, это ближе всего к его естественному голосу.

Тимоти Хокинг считает, что новый голос очень идет отцу. Он хуже матери и братьев помнит, какой голос был у Стивена раньше: во время операции в Швейцарии ему было всего шесть лет, а Стивен к тому времени уже долгие годы не мог нормально разговаривать.

Итак, Хокинг обрел и новый голос, и определенную финансовую стабильность – и через несколько недель после выписки из больницы смог возобновить работу над рукописью. Они вместе с Питером Гуззарди просмотрели правку и учли советы, которые робко давали другие читатели, после чего решили часть разделов сократить, а часть переписать. Хокинг хотел снабдить книгу математическим приложением, где были бы перечислены все формулы, которые ему не дали включить в текст, но Гуззарди решительно наложил вето. «Это же всех распугает!» – сказал он.

Пока они дорабатывали текст, а рекламная кампания в издательстве «Bantam» потихоньку набирала обороты перед грядущей публикацией, намеченной на весну 1988 года, Эл Цукерман не сидел сложа руки. Он продал права на издание в Америке и Канаде и теперь хотел найти покупателей и в других странах. Немецкие и итальянские издательства предложили авансы по 30 000 долларов, даже не подержав в руках рукопись, заинтересовались книгой и в Японии, Франции, Испании и скандинавских странах. Цукерман, к собственному удивлению, получил запросы даже из Кореи, Китая, Турции – и два из России, страны, куда ему еще ни разу не удалось продать ни одной книги. «У меня есть два запроса от московских издательств, – сказал он в интервью журналу «Bookseller». – Они не конкуренты – предлагают одно и то же».[108] Судя по всему, никто не хотел остаться в стороне.

Интерес к книге Стивена Хокинга во всем мире превзошел самые смелые мечты Цукермана. Трудности возникли только с одной державой – с Великобританией.