Я поднимаюсь на ноги, от выстрела звенит в ушах.

– Беги, – говорит Джо. – Беги и не оглядывайся.

Я пытаюсь, пытаюсь шевелить ногами, но ноги меня не слушают. Их что-то держит.

В горле жжет, в желудке плавленый свинец.

Я валюсь на спину и вижу лежащую на боку бутылку, которую дала мне Клэр.

– Она тебя отравила, – произносит Джо, так я это помню; он говорит, сидя на заборе между вопросом и утверждением.

Меня выворачивает.

Зрение и сознание вытекают сквозь пальцы.

Я отключаюсь.

Когда возвращаюсь, вижу открытую потайную дверцу в стене. Джо затаскивает туда тело Тощей.

Я отключаюсь.

Возвращаюсь – и на этот раз тащат меня. Ощущения, будто во мне кислота, которая пожирает все, что видит.

Джо не смотрит на меня.

Я теряю несколько секунд, потом я в потайной комнате.

Я знаю, что умру тут.

Я моргаю.

Сумка.

Сумка, которую дал мне Райан, сумка с наркотиками, которую украли, когда я уснула в поезде. Она в потайной комнате.

Клэр проверяет ее, потом смотрит на меня и говорит:

– Жизнь? Люди? Только позволь, и они тебя поимеют. Ты им позволила. Я – нет.

Она застегивает сумку, потом закрывает дверь.

Она не оглядывается.

* * *

Кинолента с финалом жизни Дейзи-Мэй завершилась, и девушка почувствовала, что к ней возвращается сознание.

Стояла непроглядная тьма, такая же, как вначале.

Зрение стало подстраиваться.

Разум закричал.

Напротив нее лежала Тощая – та девушка, которую застрелили прямо перед ней на ферме. Крыса объедала остатки плоти вокруг исковерканной глазницы.

«Он вернул меня сюда, – подумала Дейзи-Мэй. – Ксилофонный Человек взял мою душу и воткнул ее назад, в мой гниющий на земле труп.

Потом кино ее жизни – ее смерти – начало прокручиваться заново, и Дейзи-Мэй поняла, что не может даже вопить от боли.

* * *

Джо смотрел, как свежий ужас питается свежими ужасами.

Райан лежит перед алтарем, без сознания, – возможно, мертвый после шампанского, которое ему налила Клэр. Она занята третьей канистрой бензина, разливая его повсюду, на новые скамьи, свисающие с потолка шторы, пустыню коврового ворса, и все это с оскаленным лицом, нечеловеческим оскалом, в котором Джо никогда бы не заподозрил свою жену.

Неужели это правда? Неужели за всей операцией стоит Клэр?

Это казалось невозможным – но что вообще бывает невозможно, когда по земле, по приказу богов и чудовищ, незримыми ходят мертвецы?

Вспыхнуло пламя. Зажигалка в руке Клэр забрызгивала зал тенями, растекшийся повсюду бензин блестел в этом полусвете.

«Сжечь последние улики, – подумал Джо. – Можно только восхищаться такой предусмотрительностью».

– Подруга…

Клэр и Джо разом обернулись – и увидели Райана, стоящего перед алтарем. Сквозь витражные окна просачивался лунный свет. Парень явно не был отравлен и целился в Клэр из пистолета.

– Убери эту штуку, – сказал Райан, – и давай поговорим.

– Я видела, как ты пил, – произнесла Клэр; пламя в ее руке плясало под никому не слышный мотив.

– Выплюнул, когда ты не смотрела. Нефиговая горечь для шампуня. Прикинул, что стоит сыграть мертвого. А если ты ничего не сыпанула, прикинусь дурачком. Лучше дурачок, чем труп, по-любому.

Клэр отступила на шаг, зажигалка дрожала в футе над бензиновым океаном.

– Как ты догадался?

– Такая, как ты, никогда не втюрится в шваль вроде меня. Вдобавок ты уже показала класс, – ответил Райан. – Когда кончила Дейзи-Мэй.

Клэр кивнула.

– У меня были тревоги насчет твоих чувств к этой тупой сучке. Я явно недооценила твою сентиментальность.

«Это не Клэр, – подумал Джо. – Это говорит какой-то мужик, а не моя Клэр».

– Я любил эту девушку, – сказал Райан, пистолет чуть качнулся.

– Ты посадил ее на героин и отправил заниматься проституцией, – отозвалась Клэр. – Довольно странное определение любви.

– В любом случае какая сейчас разница? – сказал Райан, не отрывая взгляда от Клэр. – Нам незачем ссориться. Поделим добро, потом весело двинемся дальше.

Клэр посмотрела по сторонам; пламя зажигалки прорисовывало тень женщины на стене.

– Ты видишь в ситуации что-то веселое?

– Нет, но еще ничего не потеряно. Куда ты их дела, Клэр? Деньги от наркоты, которую везла Дейзи-Мэй?

– Туда, где их никто никогда не найдет.

Райан посмотрел мимо нее в сумрак.

– Люблю трудности.

– Эта тебе не понравится, – сказала Клэр, чуть опуская пламя.

– Ты сожжешь нас обоих, и кто выиграет? – спросил Райан, гневно тыча в ее сторону пистолетом.

«Не нравится мне, как пляшет пламя, – подумал Джо. – Похоже, Клэр собирается бросить эту штуку, и тогда никто ничего не получит, и меньше всех – парень, который держит пистолет так, будто видел его разок в фильме».

– Клэр, уходи отсюда, – сказал Джо, сознавая всю тщетность слов, понимая, что жена его не услышит и тем более не последует совету. – Что бы ты ни сделала, я прощаю тебя. Ничто не стоит смерти. Отдай ему деньги и беги.

Клэр и Райан нахмурились.

– Ты это слышала? – спросил Райан.

– Что-то слышала, – ответила Клэр, на секунду отрывая от него взгляд.

Этого ему хватило.

Райан выстрелил, и гулкое эхо пошло гулять по церкви. Клэр, закричав от боли, выронила зажигалку. Джо следил, как она медленно – так ему казалось – летит на пол.

«Она погаснет на лету», – подумал он.

Она не погасла.

Огонек лизнул пол; в ответ вспыхнуло пламя, ставя огненный барьер между Райаном и Клэр. Огонь быстро разгорался, захватывая ковры, занавески и всё, что Клэр облила бензином.

Раздраженные проклятия Райана, крики ужаса Клэр, и посреди всего бессильно стоит Джо.

– Зачем я здесь? – заорал он небу. – Что я должен был сделать?

– Джо?..

Он обернулся и увидел, что Клэр смотрит прямо на него.

– Джо, – недоверчиво произнесла она, баюкая окровавленную руку, – это ты?

Что-то было неладно, поняла Грейс, и дело не только в пламени, пляшущем в витражных окнах церкви. Это был сдвиг во – чтобы дать более точное описание – всем. Она замерла, пытаясь разобраться, что изменилось.