Все узнают, что я жена Тео?

Узнают ли они, что он запер меня, как гребаного заключенного?

Узнают ли они, что я сбежала?

Но самое главное… что он собирается делать?

К тому времени, как я подъезжаю к парковке, я в полном беспорядке. Все мое тело дрожит от нервов. Я никогда не испытывала ничего подобного.

Но, как я и подозревала, в ту секунду, когда я глушу двигатель и снимаю шлем, передо мной появляются два человека.

— Эмми, — визжит Стелла, отпуская руку Себа, бросаясь ко мне и обнимая меня прежде, чем я успеваю слезть с мотоцикла.

Она обнимает меня так крепко, что я едва могу дышать, но я не пытаюсь бороться с этим, потому что, черт возьми, я тоже скучала по ней.

На самом деле я не любительница обниматься, но мне это нужно прямо сейчас.

— Я так рада, что ты в порядке, — выдыхает она мне на ухо.

— Может быть, мы проведем переоценку в конце дня? — Я предлагаю.

— Привет, кузина. Как дела? — Говорит Себ, когда Стелла наконец отпускает меня.

— Это… хорошо. Я не уверена, что бы я делала без вас двоих эти последние несколько дней.

— Что бы тебе ни было нужно, ты это знаешь, — мягко говорит Стелла, беря меня за руку, как только я слезаю с байка.

— Он уже здесь. — Это не вопрос. В этом нет необходимости. Его машина была единственной, которую я видела, когда въезжал. Все остальное превратилось в размытое пятно.

— Он здесь уже целую вечность. Почти уверен, что он ждет тебя.

— Значит, надеяться, что он забыл о моем существовании, было принятием желаемого за действительное.

— Да. Он ничего не забыл.

Я делаю глубокий вдох, когда подхожу к зданию.

Заинтригованные взгляды провожают меня, но я понятия не имею, потому ли это, что в последний раз, когда я видела этих людей, я была не в себе на вечеринке Слоан, или потому, что они знают, насколько драматичной была моя жизнь с тех пор.

Быть в центре внимания на самом деле не является для меня чем-то новым. С первого дня, как я здесь появилась, я словно превратилась в гребаный аттракцион в зоопарке.

Я не вписываюсь в это, я понимаю. На самом деле нет необходимости пялиться и указывать на это.

— Не обращай на них внимания, — шепчет Себ. — Теперь ты член королевской семьи. Они просто завидуют.

Я киваю, высоко держа голову и расправив плечи.

Они могут раздражать меня, но я никогда не позволю им этого увидеть. Я никогда не буду пресмыкаться перед ними.

Они могут думать, что они лучше, потому что у них есть деньги и они все контролируют.

Они могут смотреть на меня свысока, потому что я байкерская мразь или что-то в этом роде.

Но это дерьмо для меня ничего не значит.

Деньги, ярлыки, семейные связи ничего не значат, если ты представитель высшего класса.

Хватка Стеллы на моей руке усиливается, когда мы проходим через главные двери.

Школа снова выглядит нормально. Все украшения, которыми были украшены коридоры и места общего пользования перед праздниками, исчезли. Студенты, одетые в одинаковую форму, слоняются вокруг, с гордостью демонстрируя, к какому богатству они привязаны. Почти все они смотрят в нашу сторону, но я ни с кем не вступаю в зрительный контакт, вместо этого сосредотачиваясь на том, куда мы направляемся.

Общая комната.

Место, где, я уже знаю, все будут.

— Готова? — Спрашивает Стелла, и в ее голосе слышится беспокойство.

— Всегда. Сорвать пластырь, верно?

— Каждый раз.

Еще раз ободряюще сжав мою руку, мы втроем входим в общую комнату как единое целое.

Тишина разливается по комнате, когда люди поворачиваются в нашу сторону.

Ладно, значит, я либо сделала какую-то глупость на той вечеринке, когда был пьяна, которую я не помню, либо все знают.

— Принцессы, — глубокий, знакомый голос разносится по комнате.

— Заткнись на хрен, братан, — отчитывает Себ, когда Алекс появляется перед нами.

— Пошел ты. Я разговариваю с нашими девочками.

Алекс встает между мной и Стеллой, заставляя наши руки разъединиться, когда он обнимает нас за плечи.

— Что может быть лучше для того, чтобы провести утро понедельника, чем с двумя красивыми женщинами рядом со мной?

— Заткнись на хрен, Деймос, — огрызается Стелла, вырываясь из его хватки. — Мне нужно еще кофе, чтобы разобраться с тобой.

— Я тоже люблю тебя, принцесса. — Она отшвыривает его и подходит к Себу.

Я не так быстра в движениях. Я чувствую себя в некоторой степени защищенной, стоя между Алексом и Себом, когда знаю, что он где-то здесь. Хотя я не могу видеть его среди массы тел, стоящих вокруг, когда они догоняют друг друга после перерыва.

Алекс ведет меня туда, где они обычно тусуются, и, черт возьми, как только толпа расступается, вот он, сидит на столе, как будто он, блядь, хозяин этого места — что он вроде, как и делает. Он опирается спиной на ладони, как будто у него нет никаких забот в мире, но не его поза действительно привлекает мое внимание. А то в каком состоянии его лицо.

Это было плохо в тот день, когда я увидела его у Микки, но не настолько, блядь, плохо.

— Господи. Кто это сделал?

— Разве ты не знаешь? — Спрашивает Алекс.

— Очевидно, что, черт возьми, нет, — огрызаюсь я. — Иначе я бы не спрашиваа.

— Титч, — с гордостью заявляет он.

— Титч? В смысле, папин друг?

— Единственный и неповторимый. Вышел на пенсию, чтобы выбить дерьмо из твоего муженька. Ой, — жалуется он, когда я щиплю его за бок и выворачиваю. — Прости, прости. Господи, как больно.

— Киска, — шиплю я, продолжая двигаться вперед, подходя достаточно близко, чтобы его глаза, наконец, нашли меня.

Все его тело замирает, когда он понимает, что я приближаюсь, и его губы приоткрываются, как будто он готов что-то сказать. Честная игра, если это так, потому что внезапно у меня не осталось слов.

Вся ненависть, которую я представляла, как извергаю на него, исчезает, когда воздух вокруг нас становится тяжелым и невыносимым.

— Господи, вам двоим нужно снова потрахаться, — бормочет Алекс. — Знаешь, он тосковал по тебе. Это было совершенно жалко.

Когда Алекс произносит эти слова, краем глаза я замечаю движение, отводящее мой взгляд от Тео.

Рычание вырывается из моей груди, когда раздражающе блестящие волосы Слоан и безупречное лицо появляются из толпы.

У нее явно есть гребаное желание умереть, потому что, одарив меня веселой ухмылкой, она подходит прямо к Тео и чувствует себя как дома в промежутке между его бедрами, опасно высоко положив руку на одно из них.