Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я увидел направляющегося ко мне ротмистра Бахметева.
— Господин Саламанов, готовы ли вы завершить ссору миром или желаете получить полное удовлетворение за нанесённую обиду? — спросил он.
— Желаю получить удовлетворение.
— До какой степени вы желаете продлить поединок: до первой крови, до ранения, до результата?
Маэстро подался вперёд.
— До ранения, которое воспрепятствует одному из соперников продолжить поединок.
Бахметев кивнул с пониманием.
— В таком случае я обязан сообщить следующее: сигналом к началу поединка послужит звук полковой трубы. После оного вы обязаны выехать навстречу противнику. Если первая сшибка не установит победителя, вы можете развернуться и повторить атаку.
Секунданты ушли, а я глубоко вздохнул. Кираса была маловата и давила на грудь. Надевая её, я снял сюртук, остался только в белой рубашке с манжетами. Это смотрелось довольно импозантно, и прелестная блондинка не сводила с меня своих многообещающих глазок. Как же мне избавиться на вечер от Кампоса? Мы всегда возвращались из манежа вместе, и вряд ли он одобрит мою отлучку. После того, как мы с Шешелем нажрались в трактире, Штейн запретил нам обоим выходить в город без сопровождения.
Но я должен что-то придумать. Должен! Слишком уж эта блондинка вызывающе смотрит.
Загудела труба. Вороная, повинуясь выработанной привычке, шагнула вперёд. Я добавил шенкелей, и она перешла на рысь. Корнет бросил своего жеребца в галоп. Сильно я его разозлил. В его безмозглой голове не было и мысли закончить поединок бескровно. В ушах, наверное, до сих пор стоят смешки барышень. Сейчас я их приглушу.
Расстояние между нами быстро сокращалось, может быть даже быстрее, чем мне того хотелось. Корнет держал палаш в вытянутой руке и чуть склонился с седла. Его хорошо обучили действиям в строю, но у нас поединок, а не битва, и, значит, больше места для маневра. Он этого не учитывал. Я поднял палаш над плечом. Надо просто отбить укол или заставить его отвернуть. Сшибка, где при равных показателях всё решает случай, мне не нужна.
Я приподнялся в стременах, подался вперёд, рассчитывая, что замах напугает корнета. Он не напугался. Наоборот, свесился больше, а я не рассчитал ход лошади, и замах прошёл впустую, мгновенно почувствовал сильный удар в бок. Палаш корнета разворотил кирасу, связывающий её ремень лопнул, и она раскрылась подобно книге.
Я потянул поводья, останавливая вороную, и едва не закричал от боли. Правая сторона рубашки быстро пропитывалась кровью. В широкой прорехе показались вывороченные рёбра. Дьявол! Правая рука колотилась в бесконечном треморе, я не в силах был удержать палаш. Слишком тяжёлый…
— Вы в порядке, господин Саламанов? — крикнул ротмистр Бахметев. — Готовы продолжить поединок?
Сказать что-то, значит закричать, и я просто кивнул. Расстегнул плечевые крепления, скинул кирасу. Теперь она мешала ещё больше. Кто-то из офицеров указал на меня пальцем, но маэстро Кампос жестом успокоил его.
Корнет развернул жеребца. После первой сшибки расстояние между нами сократилось вдвое. Он дал шенкелей и снова нацелился на укол. Моё состояние его не смущало, я мог поднять руки вверх и сдаться, но не поднял, и от заслуженной победы его отделял всего один удар. Что ж, зато мне не придётся выдумывать отмазки для Кампоса. Господи, сейчас снова встречусь с Аскольдом, а завтра утром получу очередную выволочку от Штейна.
Я послал вороную вперёд. Правая рука онемела и свисала вдоль тела плетью. Я перехватил палаш в левую и надавил пяткой на бок лошади, заставляя её сделать доворот вправо. Мы как бы поменялись с корнетом сторонами. Теперь ему тоже надо перекидывать оружие в неудобную руку или разворачиваться.
Он выбрал второе. Это застопорило его. Жеребец дёрнул задом, корнет покачнулся, но в седле удержался. Мы загарцевали по кругу, ударили палашами. Две минуты слышался только хрип лошадей и лязг железа. Корнет давил, я защищался. С каждым его ударом я всё ближе склонялся к седлу, силы вытекали из раны вместе с кровью.
Корнет снова ударил и попал. Удар пришёлся плашмя по плечу, я выронил палаш и привалился к холке вороной. Всё, пускай добивает.
— Остановитесь!
Я не разобрал, кто крикнул, Бахметев или Кампос. Звуки потеряли значение. На какой-то миг мне почудилось, что я снова в процедурной на цепях. Лишь когда меня стали снимать с лошади сознание на короткое время вернулось.
На меня смотрел маэстро, строго и без сочувствия.
— Вы должны уяснить, Саламанов, что даже мальчишка с пушком на губе может оказаться сильным противником.
— Вы же специально, да? — выдохнул я. — Специально стравили нас. Почему ваши уроки идут через кровь? Почему нельзя просто словами…
Глава 20
Состояние: Санкт-Петербург, 2 ноября 1833 года
В манеж Лейб-гвардии Конного полка мы больше не ездили. Маэстро посчитал, что навыков верховой езды с меня достаточно, и снова сосредоточился на холодном оружии. Теперь он заставлял меня чаще использовать левую, чтобы выработать умение сражаться двумя руками.
А потом настала очередь стилоса. Кампос собрал рекрутов вокруг себя и продемонстрировал тёмно-синий со светлыми прожилками трёхгранный клинок.
— Господа, вы уже имели возможность ознакомиться с этим оружием. Это стилос, единственная вещь, которую можно взять с собой в перемещение, и поверьте, он вам там пригодится. Стилос, как и Основание, состоит из чистого мармориса, поэтому может находиться как в твёрдом, так и в газообразном состоянии. Вам нужно только научится видоизменять его.
Маэстро сделал пасс, стилос рассыпался в дым и исчез. Повёл рукой — и клинок возродился, как птица Феникс, из ничего.
— К сожалению, марморис не долговечен, — маэстро покачал головой. — От частых переходов из одного состояния в другое он разрушается. Но не это тема моего урока. Моя задача научить вас правильно пользоваться оружием. Его главное предназначение — обнуление ПС. Вы должны нанести сильный и точный удар с таким расчётом, чтобы он поразил головной мозг. В противном случае, альтернативщик получит шанс переместиться в другого носителя, и вам придётся потратить значительное время, чтобы снова найти его.
— Время не имеет значения, — хором ответила группа.
— Да, да, время не имеет значения, — поспешно согласиться маэстро. — Но ваша работа будет заключаться в том, чтобы как можно быстрее найти и обезвредить противника, пытающегося изменить ход истории. Любой промах — это ещё один шаг к разрушению потока. Поэтому каждый ваш удар должен быть точен.
Маэстро провёл нас к стенду, на котором лежали стилосы. Я взял один, перекинул из
