Любого сына. Любого депутата.

Дверь открыла девушка с васильковыми глазами. Короткая причёска ёжиком. Серьги в ушах с каменьями в тон глазам. Губки тонкие, ботексу не подвластные. Взгляд строгий, оценивающий. Брови есть, что уже радует. Если и побриты по краю, то не видно. А вот нарисованного нет ничего по линиям.

На голову ниже его девушка. Каблуки невысокие, роста не стесняется. Стройная довольно. Только вместо платья вечернего пиджак приталенный серый, но из сочетания белого и чёрного. Монохромный, одним словом. И юбка чуть ниже колен того же сочетания цветов. А ножки то ли колготки, то ли чулки скрывают. Чёрные, как ночь. Под чёрные же туфельки с узкими носиками.

— Здравствуйте… Кира? — первым обратился Боря, на взгляд сверху вниз две секунды потратив, из которых секунда на грудь и ещё секунда на всё остальное тело.

Грудь ничем себя не выдавала, но всё-таки обозначала контуры. Размер второй, если навскидку. За пиджаком много о женских прелестях не сказать.

Боря ляпнул первым, так как понятия не имел по этикету это или нет, но раз уж пришёл, надо проявлять себя.

— Здравствуйте, Борис. Рада знакомству, — ответила девушка лет двадцати.

Боря протянул бутылку через порог, затем запоздало шагнул. Она запоздало шагнула внутрь, впуская его вместе с даром. Хрен его знает, расстроилась отсутствию цветов и конфет или ещё не успела. Но пока шагали, соблюдая дистанцию, синхронно, проблем не было. А затем бутылка её руки коснулась.

Пальцы невольно соприкоснулись, прозвучало женское «ой!». И Кира разжала хватку, отстранившись.

Боря с лёгким недоумением проводил падающую бутылку взглядом, запоздало дёрнулся. Но успел лишь коснуться края стекла пальцами. Со звоном стекла о кафель первый подарок женщине разбился и словно алая кровь побежала по кафелю за порогом входного коврика.

«Холодная же, дурень!» — тут же вдарился в критику внутренний голос: «пальчики тоненькие, мягкие, вот и отдёрнула».

Кто в этом ситуации первый должен был извиняться, не ясно. С одной стороны, Боря не думал, что за пару минут на лёгком морозе бутылка может обледенеть до причинения коже боли. С другой — мог сначала в дом войти, потом протянуть.

«Торопыжка безмозглая!», — продолжал накалять внутренний голос: «Хорошее первое впечатление произвёл, да?»

Боря рефлекторно присел, поднимая самые большие осколки. Брюки, что и так были коротки, оголили и без того короткие носки. А костюм сказал «хряк» в наклоне и пошёл трещиной между лопаток. Всё-таки Шац несколько уже в плечах был. Батарей много не носил.

«Бля, ну зачем ты вообще застегнул на эту пуговицу?!» — добил внутренний голос.

Боря распрямился, красный как раз и понял, что дальше — развилка. Снимет куртку — пиджак рваный рано или поздно себя проявит. Снимет куртку и пиджак — с рубашкой спалится.

От безнадёги ситуации аж в глазах зарябило. Но Кира оказалась не пальцем делана. Выросла не в тепличных условиях, а в промежутках между похищениями и вызволениями из плена папкой. Жизнь научила многому её. Например, определять звук разрываемой ткани.

Применив психологический приём «ой, я первая заметила», она разбавила его дополнением «я же первой и накосячила». Коснувшись пуховика Бори, чуть понизила голос и произнесла:

— Борис, мне кажется, или что-то пошло не так?

Боря кивнул, не в силах ответить. Во рту мгновенно пересохло. Он и куртку то не застёгивал, чтобы не показывать, что молния разошлась, а перешить некогда. В салоне автомобиля, мол, и так сойдёт. А тут столько подстав от одежды, хоть голым приходи.

Но ещё до того, как он представил себя в одном полотенце перебегающем с улицы на улицу, адреналин уже сделал своё дело. И тут тоже возникла развилка. Сердце мощно застучало, по телу быстрее побежала кровь, активировалось периферийное зрение. А последствия всего два — либо дно продавит, либо… стояк.

Организму всё равно как от лишней химии в крови избавляться.

Но Боря, как человек, который собирался на знакомство, не рассчитывал ни на одно, ни на другое. Сейчас Князь придёт, в конце концов.

Выбор был сделан за него, когда и без того коротковатые брюки натянулись. Тут же отвернувшись, Боря попытался прикрыться курткой, но Кира уже протянула руки, чтобы взять куртку.

Даже в лучших домах Парижа принято предлагать гостям снимать верхнюю одежду. А если ещё и неловкая ситуация, то даже помогать её снять.

Боря запоздало повернулся, вспомнив о трещине на пиджаке. И невольно они оказались в такой близости, что девушки коснулась уже не рука, а ткань. Бугор нагло и бесцеремонно упёрся в девушку.

Кира словно изобразила движение, что собирается извергнуть из себя остатки обеда, но когда Боря приготовился к извержению и закрыл глаза, вместо рвотных порывов прозвучало лишь протяжное, томное и запоздало приглушённое «а-а-а».

Кира тут же отпрянула на полшага. Лицо покраснело. Улыбнулась неловко. Сглотнула судорожно и глядя на причину своего моментального оргазма, начала подбирать слова:

— Знаете что, Борис? А вы мне сразу понравились… С козырей зашли?

— Козы…рей? — добавил Боря, что уже держал в руках куртку.

Даже прикрылся ей. Но лучше лицом к девушке стоять. Спиной повернёшься — позора не оберёшься.

— Отец разве не говорил вам, что я… ну… гиперчувствительная? — почти протараторила девушка, пытаясь справиться с участившимся дыханием.

— Э-э-э… Это самое… ну-у-у… нет.

Глобальный, конечно, слышал о женщинах-«скорострелах», но чтобы прямо вживую увидеть. Не было.

«Это что же получается?» — тут же вклинился внутренний голос, перестав изображать душнилу: «Если она скорострелка, то тебе достаточно её просто коснуться? Выходит, когда бутылку взяла… Борь, короче не холод это был… Кончила!».

Боря глаза округлил от удивления. А плоть только крепче стала. Феромоны наверное, в помещении летают, просачиваясь через мокрые трусики.

А Кира трусики не показывает, стоит только и тараторит:

— Я же и одеваюсь уже строго, чтобы никто не касался. Общества сторонюсь. Из дому работаю. И волосы обрезала, чтобы поменьше внимания к моей персоне, если куда выходить приходится. И губы не трогала, натуральные. От мамы остались. Брови вон вообще скоро как у Брежнева скоро будут. Да мне как-то по боку. Как растут, так и пусть растут. Дальше прогрессировать — только юбку в пол надеть. Или сразу в монастырь. Но я… — тут она подняла на него васильковые глаза и добавила тише. — …я не нагулялась, Борис.

«Ебучий-случай».

Боря аж сглотнул. Сложно, конечно, отношения строить, когда за руку девушку берёшь, а она стонет сначала немного, а потом уже и не хочется вроде как. Но может пройдёт?

«Как пройдёт?» — фыркнул внутренний голос: «Типа перебесится? Ты думаешь это заболевание типа герпеса на губе? Хочешь мажь его, хочешь нет — всё равно пройдёт?».

Не обращая внимания на него, Боря во все глаза на девушку смотрел. А та прямо