– Нет, – сказала Меган. – Настоящее тело. Для «исследований» нужен материал из тела мертвого эпика, из которого можно извлечь способности. Что, по-твоему, представляет собой мотиватор в этом устройстве?

– Гм…

Миззи говорила, что для каждого устройства нужен свой индивидуальный мотиватор. Выходит… потому, что внутри их кусочки мертвых эпиков?

«Скорее всего, просто митохондриальная ДНК», – подумал я. Мстители добывали ее из тел эпиков и использовали в качестве валюты… Именно так и работал мотиватор. Вполне разумно, хотя и жутковато.

– Так или иначе, – сказала Меган, – сейчас речь не о мотиваторах. Речь обо мне.

– Кстати, одна из моих любимых тем, – сказал я, хотя ее слова меня потрясли. Если способности Меган действительно были таковы, как она говорила, значит я ошибался. Все эти годы я был уверен, что знаю, кто такой Огнемет, и что мне удалось разгадать тайну, недоступную больше никому. Вот тебе и раз…

– Как бы тебе объяснить? – сказала Меган. – Я вытягиваю одну из других реальностей в нашу собственную и какое-то время могу ее удержать. Тогда, в шахте лифта, нас не было.

– Но…

– Хотя на самом деле были, – продолжала она. – Но для тех, кто нас искал, шахта была пуста. В той реальности, которую они наблюдали, мы с тобой никогда туда не забирались. Я показала им другой мир.

– А биодетектор?

– Я показала ему мир, где не существовало эпиков, которых он мог бы обнаружить. – Она глубоко вздохнула. – Где-то есть реальность – или всего лишь возможность, – в которой я не несу это бремя. Где я – снова просто я.

– А Огнемет? – спросил я. – Тот образ, который ты всем демонстрировала? Огненный эпик?

Секунду помедлив, Меган подняла руку. Перед нами возник эпик – высокий статный мужчина в пылающей одежде и с будто расплавленным лицом. Глаза его светились, кулак извергал огненные потоки, похожие на горящее масло. Я даже почувствовал едва заметное тепло.

Я взглянул на Меган. Похоже, она нисколько не утратила контроля над собой, хотя и использовала свои способности. Когда она заговорила, голос ее был прежним – тем, который я знал.

– Если есть мир, где я не обладаю никакими способностями, – сказала Меган, глядя на впечатляющую фигуру огненного эпика, – есть и тот, где эти способности иные. Мне легче вызвать одни способности, чем другие, – не знаю почему. Вряд ли тот мир похож на наш. Там у меня совершенно иной набор способностей, а кроме того…

– Там ты мужик, – сказал я, заметив сходство.

– Угу. Как-то сбивает с толку.

Я содрогнулся, глядя на пылающего эпика, который мог быть близнецом Меган. Да, в ее способностях я сильно ошибался. Встав, я посмотрел в глаза Огнемета.

– Значит, тебе не нужно… меняться с ним местами или вроде того? В смысле, чтобы он появился здесь?

– Нет, – ответила она. – Я притягиваю тени из иного мира в наш. Реальность вокруг тени странным образом искажается, но все равно это только тень. Я могу призвать его сюда, но я никогда не видела его мира.

– Он… знает, что я здесь? – спросил я, взглянув на Меган.

– Не уверена, – сказала она. – В основном я могу заставить его делать все, что захочу, но, думаю, только потому, что мои способности сами находят реальность, в которой он уже собирается поступить так, как нужно мне…

Я снова посмотрел в пылающие глаза, и мне показалось, что они меня видят. И даже знают. Огнемет кивнул мне и исчез.

– Я чувствовал тепло, – сказал я, вновь посмотрев на Меган.

– Бывает по-разному, – ответила она. – Иногда, когда я проникаю в другую реальность, там темно и ничего не разобрать. А иногда она в самом деле выглядит почти реально. – Она поморщилась. – Вообще-то, мы ведь должны прятаться, а не призывать пылающих в ночи эпиков?

– Все равно было здорово, – тихо сказал я – и тут же пожалел об этом.

Меган говорила, что не хочет иметь никаких способностей. Они разрушали ее разум, стремились ее уничтожить. Так что хвалить их – примерно то же самое, как хвалить человека со сломанной ногой за то, какая белая кость торчит у него из-под кожи.

Но похоже, Меган отнеслась к моим словам спокойно. Я даже мог поклясться, что она слегка покраснела.

– Не особо, – сказала она. – Столько труда ради простейшего эффекта. Наверняка ты читал про эпиков, которые могут создавать иллюзии чего угодно, не прибегая ни к каким альтернативным реальностям.

– Конечно.

Она окинула меня взглядом, скрестив руки на груди:

– Ладно. Нужно что-то сделать с твоей одежкой.

– Что? Думаешь, парень в гидрокостюме со странной штуковиной за спиной может у кого-то вызвать подозрения?

Она не ответила, лишь положила руку мне на плечо. Поверх гидрокостюма словно из воздуха возникли джинсы и куртка – почти такие же, какие были у меня. Нижняя часть штанин расширялась, свободно вмещая в себя спирил. Не слишком модно, – впрочем, что я мог знать о моде? В Ньюкаго последним писком была одежда в стиле Чикаго двадцатых годов.

Я потрогал одежду. Она оказалась не настоящей, хотя мне казалось, что едва заметно я ее все же ощущаю – словно воспоминания. Меган критически оглядела меня, приподняв бровь.

– Что? – спросил я.

– Пытаюсь решить, не поменять ли тебе лицо, чтобы никто не заметил, что ты шпионишь за Разрушителем.

– Гм… ладно.

– Впрочем, есть и побочные эффекты, – сказала она. – Когда я меняю чье-то тело, меня всегда беспокоит, не поменяется ли оно полностью со своей версией из иной реальности.

– А что, бывало?

– Не знаю, – ответила она, скрестив руки. – Я почти уверена, что каждый раз, когда я умираю, никакого «воскрешения» на самом деле нет – просто мои способности вызывают из другого измерения мою версию, которая не умирала. – Она содрогнулась. – Так что лучше оставим тебя таким, какой ты есть. Не хотелось бы, чтобы у тебя поменялось лицо, а потом таким и осталось. Я уже привыкла к твоему. Ну что, пойдем дальше?

– Угу, – сказал я.

Выбравшись из-за брошенной палатки, мы пошли дальше к тому месту, где расположился Разрушитель.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Слегка проголодалась, – ответила Меган.

– Я не об этом. – Я взглянул на нее.

Она вздохнула, продолжая идти:

– Я сейчас чересчур раздражительна – как будто не выспалась как следует. Хочется вцепиться в глотку любому, кто окажется рядом, но это скоро пройдет. – Она пожала плечами. – Сейчас получше, чем бывало раньше. Не знаю почему – хотя я не такая уж и могущественная, как могло бы показаться.

– Ты уже что-то такое говорила.

– Потому что это правда. Но… что ж, возможно, оно и к лучшему. Потому я и могу делать многое, не сходя сразу же с ума. Для реально могущественного эпика это куда тяжелее. Мне же по-настоящему плохо только тогда, когда я возрождаюсь.