что жил вместе с Тевосяном в общежитии и слышал, как тот ругал советскую власть, потому что ему не хватило кипятка. Это обвинение даже не стали обсуждать. Второй свидетель выступил гораздо весомее. Сталь — это сплав железа с углеродом. Выплавлять сталь можно было двумя способами: либо на древесном угле, то есть сжигая дрова, либо посредством нагрева электрической дугой. Иван Тевосян стажировался в Германии на заводах Круппа и был активным сторонником второго способа, более современного. Бдительный инженер — фамилию его история не сохранила (к счастью для него) — заявил, что шведские металлурги плавят сталь на древесном угле и получают отличный результат, а на заводах Круппа используют электрический нагрев, при котором качество продукции ухудшается. Из этого был сделан вывод, что Тевосян — немецкий шпион.

Все четверо высокопоставленных дознавателей, собравшихся в тот день в одном кабинете — Ежов, Берия, Молотов и Микоян, — мало смыслили в металлургии, но были вынуждены разобраться в сути дела. Тевосян — бледный, но сохранивший самообладание — аргументированно ответил на обвинение. Да, шведы плавят на древесном угле. Да, сталь получается замечательная, но только если речь идёт о небольших объёмах. Советскому Союзу требуется в сотни раз больше стали, чем маленькой Швеции. Если в СССР для выплавки стали будет использоваться древесина придётся в считаные годы свести на нет все леса за Уралом. Будущее — за электрической дугой, заявил Тевосян.

Насколько можно понять из записей Микояна, ни сам Тевосян, ни два инженера не были арестованы. Но дознаватели — все четверо — немедленно после очной ставки сели в одну машину и отправились с Лубянки в Кремль, к Сталину. Тот выслушал и предложил Микояну ещё раз побеседовать с Тевосяном от имени ЦК. Предложения Сталина были таковы: Тевосян должен признаться, что в Германии его завербовали; покаяться в этом; далее его простят и разрешат работать дальше.

Микоян не стал оспаривать прямой приказ вождя, и на следующий день снова вызвал к себе Тевосяна и в точности передал предложение. К чести Ивана Тевосяна, тот отказался признаваться в шпионаже и каяться; потребовал расследования, заявил, что его правоту докажет любая экспертиза. Микоян доложил Сталину, и на этом история закончилась. Тевосян никак не пострадал. С горечью Микоян пишет, что дело Тевосяна не имело прямого отношения к металлургии: для Сталина была важнее аппаратная игра внутри НКВД. Берия, ставший заместителем Ежова, готовился занять его место и неустанно собирал компромат на своего шефа. Если бы Тевосян был уничтожен — факт был бы добавлен к длинному перечню прочих ошибок Ежова. Крупнейший металлург страны мог быть расстрелян, спасся буквально чудом, а Микоян — участник этого чуда.

7

Катынский расстрел

К сожалению, история мира состоит главным образом не из чудес, а из трагедий. История есть наука о трагедиях. Даже Евангелие — это сначала история трагедии, предательства и мучительной гибели, и только потом история чуда, воскрешения. Это объяснимо. Изучая трагедии прошлого, мы пытаемся избежать повторения трагедий в настоящем. Правда, пока безуспешно. Войны, геноцид и массовые убийства детально изучаются, но при этом продолжаются, воспроизводятся. Какой тогда толк в истории, спросит читатель, горько усмехнувшись. Вроде бы мы должны извлекать уроки из трагедий прошлого, но почему-то не извлекаем. Почему — ответа нет. То есть ответ существует: человек разумный есть существо конфликтное, агрессивное. Но такой ответ многие принять отказываются.

В 1940 году на территории СССР, в Катынском лесу и в других местах неподалеку, было уничтожено большое количество пленных поляков, военнослужащих и офицеров. Об этом инциденте так или иначе информированы все образованные и неравнодушные люди и в России, и в Польше.

На документе, с которого всё началось, есть подпись Анастаса Микояна.

Точно известно, когда и при каких обстоятельствах Микоян поставил свою подпись: это случилось 5 декабря 1940 года. Согласно записям в журнале посещений Сталина, Микоян зашёл к нему и пробыл в кабинете пять минут.

Микоян в Польше не был, и в тонкостях советско-польских отношений не разбирался. Почему Сталин истребовал его подпись? Какое отношение имел Микоян — нарком торговли, снабжения и продовольствия — к судьбам военнопленных поляков? Единственная, очень косвенная, связь заключается в том, что Микоян разрабатывал нормы продовольственных пайков для военнопленных. Других связей нет.

Катынский расстрел всегда стоял особняком от прочих злодеяний Сталина, потому что в ходе акции были уничтожены не граждане СССР, а граждане другого, соседнего государства. Его история — это история прежде всего инфернальная. Есть десятки опубликованных документов, и множество теорий, главным образом конспирологических. Есть заявления, статьи, книги, интервью. Эта книга — о Микояне, а Микоян вроде бы поставил свою подпись под расстрельным документом. Логика обязывает нас исследовать эту тему хотя бы кратко. Для этого будет использован когда-то широко известный и уважаемый жанр «дайджеста», или обзора прессы. Ниже будут приведены, с минимальными пояснительными, путеводительными комментариями, выдержки из наиболее известных и резонансных публикаций, касающихся катынского расстрела.

Цитаты из документов приводятся не в порядке их появления (это спорный вопрос) а в порядке их публичного обнародования.

Первый документ дайджеста — материал газеты «Правда» от 26 января 1944 года. Это — выдержки из доклада Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров под председательством главного хирурга РККА генерал-полковника Николая Бурденко. В докладе сказано, что под городом Смоленском обнаружено массовое захоронение офицеров и рядового состава польской армии. Было эксгумировано более 1,8 тысячи тел. Бурденко и другие члены комиссии установили дату гибели людей: сентябрь — декабрь 1941 год — на тот момент Смоленск был занят частями вермахта. Установлено, что погибшие расстреляны из немецкого оружия. На телах найдены документы и личные письма, свидетельствующие, что в 1941 году погибшие были ещё живы. Помимо исследования останков, комиссия опросила более сотни местных жителей, подтвердивших их выводы. На этом официальная советская историография катынского расстрела закончилась — перезагрузка произошла в 1990 году. Тогда, 13 апреля, президент СССР Михаил Горбачёв передал президенту Польской Народной Республики генералу армии Войцеху Ярузельскому копии материалов бывшего Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР.

Это был так называемый «Пакет номер один». Он содержал, в частности, копию записки председателя КГБ СССР Александра Шелепина на имя Хрущёва от 3 марта 1959 года. Написанная от руки записка сообщает, что в архиве КГБ хранятся учётные дела на расстрелянных польских граждан, названо их точное число — 21 857 человек. Шелепин предложил Хрущёву эти дела уничтожить. Но ответа не получил. Записка написана чернилами одного цвета, подпись Шелепина — другого цвета.

Обнародование документов из «Пакета номер один», их передача польской стороне должны были, по идее, закрыть вопрос о Катыни. То есть советская сторона признавала, что доклад комиссии Бурденко — фальшивка.