Я шагнула вперед, но Виктор, как всегда не забывающий о том, что он при мне выполняет функцию телохранителя, деликатно задержал меня и прошел вперед сам.

Я устремилась за ним.

Первым делом в квартире меня поразил беспорядок.

Каюсь: я сразу же стала подозревать наших представителей правоохранительных органов: наверное, им понадобилось произвести обыск и они не стали стесняться в способах.

Виктор вошел в первую комнату и кашлянул.

Я выглянула из-за его плеча и лишь приоткрыла рот при виде зрелища, которое предстало перед моими глазами.

Беспорядок в коридоре — это еще что!

В комнате все было не только раскидано, а казалось, нарочно перевернуто с желанием нанести максимальнейший урон каждой вещи.

Телевизор лежал на полу, из распахнутого платяного шкафа были выкинуты все вещи, а потом, видимо, ногами отфутболены в угол комнаты.

Но и это еще не все.

Сама Надя, перемотанная широким розовым скотчем, как новогодний подарок — прошу прощения за такое сравнение, — сидела на стуле и, хлопая испуганными глазами, пыталась что-то сказать: рот у нее тоже был заклеен скотчем.

Осторожно обходя разбросанные по полу предметы, Виктор резким рывком сорвал скотч с лица у Нади.

— Ой, спасибо! — прошептала она. — А я подумала, что мне до утра так сидеть.

Я присела перед ней и принялась помогать Виктору срезать скотч, которым была связана Надя.

— Кто это вас так? — спросила я.

— Бандиты! Сволочи! — всхлипнула Надя, шевеля ногами и мешая мне освобождать ее.

— Вы их знаете?

— Впервые видела! — Надя всхлипнула, и ее как прорвало: — Два гада в шапках таких дурацких, как завалились да как начали все крушить! А один из них, они его называли то ли Симом, то ли Сэмом — он у них за главного, — все пугал паяльником!

Мы с Виктором наконец-то освободили Надю от скотчевых пут, и она встала, а потом сразу же опустилась обратно на стул.

Только сейчас мы обратили внимание, что она была в одном белье.

Виктор отвернулся к шкафу, и Надя убежала в ванную, вернувшись вскоре оттуда в халате.

— Спасибо вам, — сказала она, осматривая свою квартиру. — Мне же дел на всю ночь! Да какую ночь, на неделю, не меньше! Пока все найдешь, пока разберешь… Сволочи, сволочи!

Я закурила, предложила сигарету и Наде, и та с благодарностью взяла.

— Это были грабители? — задала я еще один вопрос, потому что начала подозревать, что, вполне возможно, именно сюда так удачно для нас поехали квартиранты дедушки Петровича или Григорьича — опять забыла, как зовут сторожа.

Надя замотала головой.

— Это были придурки какие-то, а вовсе не грабители. Они, кажется, и не взяли ничего, и все про деньги спрашивали! Понимаете, Ольга? У меня! У меня, работника высшей школы, они требовали триста тысяч долларов! Да я даже и не представляю, как выглядит такая сумма. Это чемодан? Мешок? Или просто пачка?

Мы с Виктором переглянулись, и я небрежно произнесла:

— Ну как вам сказать… Это небольшая спортивная сумка, набитая целиком, если купюры среднего достоинства.

Надя удивленно посмотрела на меня.

— А почему вы говорите про спортивную сумку? А не про «дипломат», например?

Я пожала плечами и задала главный вопрос:

— А эти ребята, они не говорили, что у них с вашим Сашей были какие-то дела?

— С Сашей? — переспросила Надя. — Боже мой! С Сашей!

Надя залилась слезами и стала совершенно непригодной для дальнейшего разговора.

Поняв, что ловить здесь больше некого и чувствуя даже какую-то свою вину перед Виктором за то, что притащила его сюда, я попрощалась с Надей, захватила с собою своего молчаливого бодигарда и вышла из квартиры.

Слишком много свалилось на Надю за последние дни, чтобы осуждать ее за расшатанные нервы. Не знаю, как я сама бы вела себя, окажись, не дай бог, в подобной ситуации.

Разговор с Надей не внес особого оптимизма, а уж ясности — и тем более. Я предложила Виктору ехать домой, и мы, поймав частника, поехали ко мне.

Доведя меня до подъезда, Виктор решил пробежаться до ночного магазина и купить сигарет: запасы у нас обоих истощились, а курить все еще хотелось.

Подойдя к своей квартире и уже собираясь открыть дверь, я совершенно четко услышала какие-то отголоски разговора в своей квартире и, разумеется, сразу же подумала, что эта швабра — я про Маринку! — передумала и теперь они вдвоем с Виталиком решили остановиться у меня.

Я даже рассвирепела: ну как это похоже на Маринку!

Отперев дверь, я совершенно спокойно сняла в коридоре ботинки и быстро прошла в комнату. Однако, миновав дверь, я внезапно услышала у себя над ухом совершенно незнакомый голос, сказавший мне:

— Привет! — и я тут же оказалась в чьих-то крепких объятиях, которые заставили меня содрогнуться.

Запоздало поняв, что попалась, я собралась заорать самым примитивным образом, потому что от страха совсем перестала соображать логично. Мой порыв был замечен, и, довольно грубо зажав мне рот, неизвестный потащил меня в глубь моей собственной комнаты.

Не могу сказать, что это доставило мне удовольствие. Я извивалась, как могла, и даже попыталась укусить зажавшую мой рот руку, но безуспешно.

— Вот сука! — крикнул державший и швырнул меня к ногам второго «гостя». — Кусается еще! Можешь ее взять.

— Что значит «взять»?! — хотела я уточнить, но не успела, потому что на моей руке что-то щелкнуло, и я обнаружила себя прикованной к батарее.

— Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить, — сказал один из них, лицо которого мне показалось подозрительно знакомым. Я изо всех сил пыталась вспомнить, где я его видела. Что-то в нем было не так… не так, как я помню… От напряжения мысли я даже закрыла глаза и тут же получила пинок. Похоже, меня о чем-то спросили, а я, естественно, не ответила.

— Не советую играть в молчанку, — в мои мысли вторгся другой.

— А вы что-то спросили? — вежливо поинтересовалась я.

— Ну, Макс, — заржал первый, — она еще и хохмит!

— Короче, слушай сюда, — нагнулся ко мне тот, кого назвали Максом, сощурив глаза. — Мы обо всем сейчас договариваемся и мирно расходимся. Если нет, мы с тобой работаем, а потом пробуем договориться снова. Ясненько, девочка?

— Ага, — посчитала нужным ответить я, толком не поняв, что, собственно говоря, от меня хотят. — А вот эту штуку, — указывая на наручники, спросила я, — можно снять?

Они переглянулись, и Макс, вопросительно посмотрев на своего дружка, отрицательно качнул головой.

— Короче, нам нужны деньги, — сказал Макс.