Позже информация о данной организации несколько раз всплывала в общих аналитических обзорах, но непосредственно с его работой связана не была. В материалах не указывалась, а может, Викинг просто запамятовал, ни политическая ориентация «Легиона», ни национальная принадлежность его участников. Имя лидера организации, мелькнувшее перед глазами несколько лет назад, было Лукас. Вернее – и Лукас и Идальго были псевдонимами. Именно их Викинг услышал накануне в радиопереговорах и потом мучительно перетряхивал закоулки памяти, вспоминая, откуда оно ему знакомо.

«Вот и встретились нежданно-негаданно, – с досадой подумал Викинг. – Значит, это их ребята…»

На дальнейшие воспоминания и размышления времени не было. Надо было что-то предпринимать. На раскачку и подготовку у этих ребят может уйти максимум час. После этого начнется загон дичи. Это только говорят, что у волка сто дорог, а у охотника лишь одна. Чаще получается наоборот: у волка есть один-единственный шанс, узкая тропинка между флажками, по которой он мечется из стороны в сторону, пытаясь сохранить жизнь. И эту тропинку сейчас нужно искать.

Сидеть дальше в засаде смысла не было. То, что он хотел увидеть, уже увидел. Правда, это не принесло ему надежды и утешения, а только дало некоторое понимание происходящего. Викинг еще раз осмотрел особняк и подходы к нему. Прибывшие боевики быстро начали осваиваться на месте. Первым делом выставили часовых. Один уже сидел с автоматом на коленях на крыльце; второй устроился около пристройки и внимательно осматривал заросли, близко подходившие к дому с этой стороны.

Взгляд охранника скользнул по кустам, в которых залег Викинг, но ничего подозрительного не заметил. Осторожно пятясь, стараясь не колыхнуть ветки, он начал потихоньку выползать из своего укрытия, мгновенно замирая при повороте головы часового в его сторону. Метров через тридцать, когда дом закрылся густыми ветвями, Викинг поднялся на ноги и, пригибаясь к земле, быстрыми шагами двинулся к Жаку, оставленному на берегу.

Как и ожидалось, Дювалье переместился ближе к океану, чтобы наблюдать за посадкой самолета. Жак взволнованно начал докладывать о прилете амфибии и прибывших боевиках, но Викинг остановил его.

– Я все знаю, видел. Какой тип самолета? Сколько человек его охраняет? Кто именно? – быстро спросил он.

Дювалье растерянно заморгал глазами и после короткой паузы стал вытягивать из себя слова:

– Самолет… м-м-м… ну, амфибия. На охране осталось, кажется, м-м-м… два человека. Кто такие? Не скажу…

Викинг нетерпеливо и раздраженно бросил:

– Все понятно. Как иностранный кинофильм без перевода посмотрел. Интересно, но непонятно о чем, – с издевкой сказал он, добавив для убедительности фразу по-русски, характеризующую деловые качества бывшего сокамерника. – Оставайся на месте. Я сам все проверю.

Последний десяток метров до опушки леса он прополз по-пластунски. Остановился, прислушиваясь, и, убедившись в отсутствии опасности, осторожно выглянул из-за кустов. Океан застыл в полном штиле, и только пляшущие солнечные блики выдавали слабое колебание его поверхности.

Вода лениво и сонно заползала вверх по песку пляжа и так же неторопливо уходила назад.

Двухмоторный самолет-амфибия на поплавках стоял, а вернее, едва заметно покачиваясь, плавал рядом с причалом. В голове Викинга заработал справочный автомат:

«Аппарат французского производства. Такой тип аэропланов с конвейера снят уже лет пять-семь назад. Может использоваться как в обычном сухопутном варианте, так и в виде амфибии. Требуется только переоборудование шасси. Неприхотлив, надежен, прост в управлении. Конечно, это не бериевский „Альбатрос“, но все же летает. Охрана – два человека. Один стоит у входа на причал, второй – непосредственно около самолета. Дверь распахнута. Просто так ее открытой бросать не будут. Значит, там еще кто-то есть. Охраняют те двое, что сидели в помещении за углом. Явно не из вновь прибывших».

Решение окончательно еще не созрело, но Викинг почувствовал, что его руки напрягаются и по телу проплывают первые признаки предстартовой истомы. Это был шанс, и он вполне мог быть единственным. Дювалье вчера назвал свое предложение идиотским, когда предполагал, что кому-то одному может представиться возможность покинуть остров. Он эту идею хотя и не отмел, но и не принял всерьез. От идиотского до реалистического, оказывается, всего лишь один шаг.

«Чем черт не шутит, а вдруг выгорит? – подумал Викинг, принимая окончательное решение. – А ведь может и получиться! В лицо меня островные знают не все. А прилетевшие – тем более не видели. Придется работать по-наглому. Только так – другого выхода и нет».

Он прикинул на глаз длину причала – примерно восемьдесят метров. А от дома до берега – метров двести.

«Если я добираюсь до самолета и начинаю работу, то возможен шум, – стал прикидывать Викинг. – Ребята в особняке его слышат и бегут сюда. На раздумье и бестолковость даем секунд десять, максимум – пятнадцать, на кросс до причала – примерно тридцать пять. Получается в сумме пятьдесят секунд. На суету прибавляем еще секунд десять и их же убираем на профессионализм. Как ни крути, на работу остается только пятьдесят секунд. В случае, если будет срыв, на то, чтобы выбраться из самолета и добежать до берега, понадобится не менее двенадцати секунд. Итого, на запуск двигателей будет лишь тридцать восемь секунд, не более, – закончил он подсчеты. – В принципе время реальное. Самолет прилетел недавно, моторы прогреты. Главное – быстро разобраться в приборах и порядке пуска. С этим справиться можно».

Волновало одно: кто-то находится внутри самолета. И хорошо, если этот «кто-то» в единственном экземпляре. Ладно, решение будет принято на месте, по обстановке. Дювалье будет его прикрывать. Может быть, и на этом что-то выгадается…

Викинг развернулся, отполз на несколько шагов, осмотрелся и, встав на ноги, двинулся к месту отсидки Дювалье. Жак встретил его появление немым вопросом в глазах. После прокола со своей наблюдательностью чувствовалось, что он несколько смущен.

Молча сев рядом с ним на землю, Викинг задумался, еще раз прогоняя в голове план угона. Риск был велик, но в случае успеха их проблемы будут решены. Взвесив все «за» и «против», он спокойно и деловито известил Дювалье о замысле: захватить амфибию.

У Жака отвалилась нижняя челюсть, густо заросшая курчавой бородой. Он несколько секунд ошарашенно молчал.

– И что будет? Ты умеешь водить самолет? – неуверенно спросил Дювалье.

– Кое-какие навыки имеются, – туманно ответил Викинг. – Поднять в воздух, думаю, подниму, а дальше – как получится. Один мой друг говорил, что еще не было случая, чтобы самолет не возвращался на землю…

Он несколько лукавил. Летную подготовку им дали неплохую. Их не учили аэродинамике, устройству летательных аппаратов, тактике воздушного боя и прочим авиационным премудростям. Обучение шло по ускоренному курсу сталинских соколов начала Великой Отечественной войны: взлет – посадка. Дальнейший опыт нарабатывался на фронте. Героев-летчиков страна взрастила много, но в десятки и сотни раз было больше тех, кто смог совершить всего лишь один-два боевых вылета. Или звездочка на грудь, или пропеллер на холмик…