В конце концов поклялся, что выполнит все посулы, а Молли, в свою очередь, сказала, что обязательно поест. И накормит Мастера, хотя готовые бутерброды кончились. И после настоятельных просьб согласилась выключить телевизор.

Насчет последнего обещания – Ландон сильно сомневался, что Молли его выполнит. Вряд ли. Обругал самого себя, что не догадался обрезать кабель питания, но теперь ему ничего не оставалось, как довериться сознательности восьмилетней девчонки.

Покрутил затекшей шеей. У него до сих пор не было ясного плана. Чужое ружье, украденный пистолет, болторез, ножовка по металлу, отмычка – со всей этой экипировкой ему надо проникнуть ночью на ферму и спасти людей, которых он даже не знает. При этом он уже убил человека.

Наверное, убил, тут же поправил Ландон формулировку и прислушался к ощущениям.

Легче не стало.

И человека ли?

Оглянулся на заправку. То ли от этого соевого дерьма, то ли от внезапного осознания почти полной неосуществимости задуманного предприятия его затошнило. Мало того – начал колотить озноб, дико разболелась голова. Полез в бардачок, но там ничего не было, кроме сервисной книжки и пачки одноразовых носовых платков. Вытащил один, вытер лоб и вернулся на заправку.

Звякнул дверной колокольчик. Парень за прилавком поглядел на него и удивился.

– Неужели так хороши сосиски? – спросил он то ли с насмешкой, то ли с участием.

– Лучше некуда, – пробормотал Ландон. – У тебя альведон есть?

– Надеюсь, все же не из-за сосисок. Дерьмо, конечно, но пока никто не заболел.

– Гроза в воздухе. Дышать нечем.

– А-а-а… да. Метеопатам, конечно, тяжеловато.

– Таблетки от головной боли есть? – повторил Ландон.

– Мы, к сожалению, не держим лекарств. Пластыри, ну там… что там в аптечке.

Ландон вздохнул и поморщился – голову сдавил очередной спазм.

– Погоди-ка. – Парень поглядел на него с сочувствием, исчез за прилавком, вынырнул с серебристым блистером болеутоляющих таблеток и выдавил одну в руку Ландона. – Вот, – посмотрел на упаковку, – только одна и осталась.

– Это твое лекарство? Ну, не так уж необхо… – Ландон прервал фразу и вцепился в край прилавка – внезапно и очень сильно закружилась голова.

Парень вздохнул, выдавил последнюю таблетку и протянул Ландону.

– Боюсь, одной не обойтись. Через часок примешь вторую. На твоем месте я бы так и сделал.

– Я так и сделаю на своем месте, – с трудом пошутил Ландон, напряженно улыбнулся и пошел к двери.

– Ты и в самом деле сядешь за руль?

– Ничего страшного.

– Подумай как следует. Я могу вызвать такси.

– Нет-нет… все нормально.

Ландон сел в машину и посмотрел на часы. Девятнадцать ноль три. Перевел взгляд на небо – просветлело. Гроза, похоже, прошла стороной, только на юге еще громоздились темно-синие тучи.

Слишком светло.

Еще пару часов подождать, подумал Ландон и положил на язык белую таблетку.

Что это было? Таблетки? Усталость?

Ландон очнулся в первом часу ночи на пустынной парковке в гавани. Обругал себя – как же он не догадался поставить будильник на мобильном телефоне? И тут же утешился – а может, к лучшему. Чем позднее попадет в Фалунду, тем безопаснее. Даже если кто-то там есть, темнота – лучшая защита. Хотя в конце мая вряд ли вообще можно рассчитывать на темноту. Нет, все-таки можно: три-четыре темных часа обеспечены.

Доехать незаметно, повторял он про себя последовательность действий. Спрятать машину, взломать замок, освободить Хелену. Позвонить в полицию… возможно, позвонить в полицию. В этом пункте он не был уверен.

Тайминг не определить, слишком много переменных. Хронология хромает. Мысленно упрекнул себя за недопустимый ассонанс – хр-хр. Писал бы статью, тут же поправил бы: хромология. Усмехнулся, но легче не стало. Все-таки позвонить в полицию сразу? Нет. Он не будет вмешивать власти, пока точно не узнает, что происходит. Ему пришло в голову почти сразу: если Партия Здоровья как-то замешана в оргию смерти Улы Шёгрена, то в полицию звонить – глупее не придумаешь. Надо отдать должное Юхану Сверду: за четыре года он превратил полицию в послушного исполнителя своих диких проектов. Таков modus operandi[38] всех диктаторов-психопатов: первым делом подкормить, а потом и приручить суды и органы правопорядка. Сделать их соучастниками, пусть понимают: обратной дороги нет.

Интерпол? Организация Объединенных Наций?

Вспомнил про авиабилет на письменном столе на Скулгатан. Нью-Йорк. Сейчас он уже был бы там. Прогуливался бы по Центральному парку с теплым бубликом в руке и размышлял о будущей жизни. А вместо этого сидит тут с орудиями взлома и отсчитывает быстро тающие минуты, которые – в теории – могли бы обеспечить ему безопасность.

Завел мотор, добрался до трассы. Посмотрел на спидометр – ровно семьдесят. Придавил педаль – плюс десять. Радаров здесь никогда не было, а пикеты… бывают, конечно, но он не мог вспомнить, когда в последний раз видел на дороге полицейскую машину.

Достал отмычку. Первые полтора часа ожидания в Эстхаммаре он посвятил попыткам открыть висячий замок, купленный на той же заправке. Небольшой, гораздо меньше того, что висит на свинарнике, но конструкция похожа. И с пятого или шестого раза добился успеха – нащупал нужный язычок. Запер на ключ и попробовал еще раз, дело пошло быстрее. “Пиявка”, как ее назвал тот парень, работала отменно.

Пятнадцать секунд. Если у него будут эти пятнадцать секунд в Фалунде…

Ландон даже почувствовал нечто вроде гордости. Он уже горел нетерпением испытать свое мастерство взломщика в реальности. А вот желания пустить в дело ружье или пистолет у него вовсе не было. К тому же сколько патронов осталось в пистолете? Сколько раз стрелял фермер? Четыре? Или пять? Он помнил еще с военных лагерей: в магазине пистолета “глок” чуть ли не пятнадцать патронов. Не останавливая машину, дрожащими руками вынул магазин. Восемь штук. Хватит.

Хватит… для чего?

До Фалунды осталось два-три километра. Ландон выключил свет и снизил скорость. Пробираться по лесу, да еще в темноте, – и думать нечего. Старый “вольво” Беппе и так получил серьезную взбучку.

Остановил машину на дальней опушке. Хорошо, что гроза прошла стороной. Небо прояснилось, над одинокой сосной висел яркий стеариновый полумесяц. Взял тяжелый пакет с инструментами, пистолет сунул за пояс и вышел из машины. Как всегда – чем чище небо, тем холоднее. Поежился, открыл багажник и достал ружье. Ружье Хелены. Почему-то это показалось важным. Не вообще ружье, а ее ружье.

Над горизонтом все еще тлела семужно-розовая, словно подернутая пеплом полоса.