— А вот и Ирэна!

Судя по их лицам, взбрык и голем ничего страшного совершить еще не успели или успели, но не попались, или попались, но… С тревогой посмотрела на стихийника и судорожно сглотнула, попав под его горящий праведным гневом взгляд.

— До-доброе утро. — Я мягко улыбнулась всем, закрыла за собой портал и прошла к ближайшему креслу: — По какой причине сбор?

Мои псевдородные Лесски, как ни странно, промолчали, слово взял кузен:

— Я бы хотел присутствовать на дне Весеннего Солнцестояния в кругу семьи…

Данное заявление из его уст звучало интригующе и в то же время нелепо. Если человек желает праздновать в кругу семьи, то при чем здесь я?

— И что вам мешает?

— Твое условие, — подмигнул Радос.

Уиград неловко улыбнулся и смущенно кашлянул, кивнув в подтверждение слов моего псевдосвекра. И я поняла, что речь идет об условии мира, которое мной было выдвинуто при свидетелях ему. Неприятная для кузена ситуация и в то же время поучительная, в следующий раз он более не посмеет что-либо натравливать на меня. Так-так… выходит, он уже успел извиниться за голема. Но неужели выходку земляного ему так быстро простили?!

Вскинув бровь, спросила лукаво:

— Дорогой кузен, на празднике вы будете один?

Земляник покосился на безмолвного Дейра и, расправив плечи, заявил:

— С дамой.

— А могу я узнать ее имя? — Взгляд Уиграда потяжелел, и я поспешила объяснить причину своего интереса: — На чье имя мне зарезервировать место: вы плюс один или?..

— Олли Шамин, — сквозь зубы признался земляник, глядя исключительно на меня. Поэтому он не заметил, какой улыбкой расцвел стихийник и каким удовольствием заблестели его глаза.

Радос, скосив на сына взгляд, кашлем подавил смешок, а я воодушевленно воскликнула:

— Это просто потрясающе! В нашей компании будет на одного профессора больше.

— Да-да, — поддержал девятый ехидно, — посмотрим, как цветущая Олли прорастет в нашу семью и пустит корни.

И расправленные плечи его кузена ссутулились, руки сжались, и взгляд стал угрожающим. Подметив его расстройство, я позволила себе совсем капельку озадачить Дейра и убрать с его лица наглую ухмылку:

— Мы все будем рады вашему присутствию на празднике. Все-все… — Я взяла земляника за руки и в поиске поддержки и подтверждения обратилась к Радосу: — Правда, папа?!

В кабинете послышался свирепый скрип зубов и шумный вдох.

— Правда, — заверил глава семьи Лесски, старательно подавляя очередной смешок, потому что теперь и у моего маг-опекуна плечи опустились, а губы сжались, придавая лицу сердитую серьезность.

Кажется, нам тет-а-тет лучше не оставаться, в противном случае стихийник взглядом уничтожит собственную дружку.

— В таком случае, — Уиград поднес мою руку к губам и прошептал: — До двадцать первого.

— До встречи, — ответила я, с тревогой думая, а не сбежать ли мне сейчас. Интуиция подсказывала, что от псевдородных Лесски мне стоит держаться подальше, уж слишком весело смотрит на меня отец девятого и слишком зло сам Дейр. Это не к добру.

Но, к сожалению, за размышлениями о побеге я не успела придумать достойного оправдания и, когда ушел земляник, осталась стоять. Звенящую тишину в кабинете нарушил довольный смешок Радоса:

— Наконец-то вся семья будет в сборе, и даже неуловимый младший сын почтит нас своим присутствием на дне Весеннего Солнцестояния.

— Да… — сдерживая рык, произнес мой псевдожених, — я сам чрезвычайно обрадовался, как только узнал.

— И все благодаря Ирэн, — заметил его отец и подошел ко мне. — Если бы не ты, мы бы и не надеялись на его появление. Но теперь… — меня крепко обняли и по-отечески поцеловали в лоб, — я не буду против вашего отсутствия и на следующих выходных.

Всевышний, я совсем забыла, что воскресный ужин у Софии мы пропустили под благовидным, но нечестным предлогом.

— Извините, — прошептала я в его шейный платок, — но на прошлых выходных мне действительно было плохо…

— Но это не помешало тебе сделать выгодное предложение для академии с пятью вариациями маг-представлений и ценами на предстоящий бал, — парировал он.

Радос отстранился и улыбнулся, точь-в-точь как сын, лукаво и шутливо. «Попалась!» — говорил его взгляд, и я виновато закусила губу. Помощь пришла, откуда не ждали — сердитый стихийник тихо хмыкнул в своей манере и проговорил:

— Дело превыше всего. Если ты помнишь, отец, она даже в бессознательном состоянии маг-представлениями занимается.

— Я этому рад. — Радос ободряюще провел руками по моим плечам и сообщил: — Завтра день рождения Алтай Турмалинской, на котором будет присутствовать преподавательский состав.

И, затаив дыхание, я ждала его решения, а он взял театральную паузу, чтобы посмотреть вначале на грозно молчащего сына, а затем уже на меня.

— Если им понравится разработанное тобой маг-представление… — Очередная пауза и наконец-то развязка: —…мы рассмотрим твое предложение более детально.

На что я улыбнулась и прямо заявила:

— В таком случае заблаговременно готовьте деньги и договор.

— Что-что?

— Имелось в виду, что я в вашем положительном решении не сомневаюсь и готова выделить место для вас в шквале будущих заказов.

— Спасибо, — усмехнулся Радос. Он поцеловал меня в лоб, подмигнул девятому и ушел, тихо напевая.

Когда дверь закрылась, а мотив древней баллады о любви и цветах растворился в звенящей тишине кабинета, Дейр плавно и как-то угрожающе медленно поднялся со своего места. От этой тягучести движений мне стало, мягко говоря, неуютно и тревожно. Пришло самое время вспомнить о двух распоясавшихся питомцах и сбежать.

— Я пойду…

— Куда?

— В аудиторию, — произнесла несмело, делая шаг назад. — У меня Кишмиш и голем от рук отбились, могут на-на-начудить! — Из горла вырвался неприличный нервный смешок, но я быстро взяла в руки вначале себя, а затем и свою сумку. — И я тут подумала, что надо бы земляному дать имя, тяжелое и грозное, как и он сам. — Шаг назад и тихое: — Как думаешь, он согласится?

— Нужно у него спросить, — ответил стихийник.

— Д-да. — Еще два стремительных шага, и я, прикоснувшись к двери, произнесла: — Вот сейчас и узнаю.

— Дорогая, — позвал Дейр леденящим душу голосом, — не спеши, они здесь.

И нет сомнений, они уже начудили и попались на месте преступления. Подумав так, я решительно обернулась и узрела на столе перед девятым своих питомцев, маленьких и напуганно дрожащих. Голем отчаянно хотел сложиться в один камень и уснуть, а Кишмиш ему этого сделать не давал, стойко выдерживая испуг друга и его многочисленные оплеухи в борьбе за свободу.