Даже своего собственного.

Звук хрустящих костей. Шум в оглохших ушах. Потом все потемнело. Но чернота длилась недолго, ее сменила картинка, которая причинила еще более сильные мучения, чем могли вызвать удары, пинки, порезы или даже выстрелы.

Бен увидел разломанное инвалидное кресло, спицы которого были как будто специально погнуты в форме восьмерки. Эти и все последующие воспоминания Бен воспринимал через мутный ржаво-красный фильтр, как будто открыл глаза в кровавом облаке под водой.

При этом он всего лишь потерял сознание, когда волна насилия, обрушившаяся на него вместе с неистовствующей толпой ночных охотников, достигла своего апогея.

«Вот, значит, как умирают ненужные люди», – думал Бен.

Неудачники, как он, с болью обменивают тело на самое страшное воспоминание в жизни.

Может, это преддверие ада?

Необходимость еще раз пережить самое жуткое событие в жизни?

Бен заметил, что кровь во рту уже не имела такого интенсивного металлического вкуса. Что его опухший язык больше не упирался в расшатанные передние зубы. Давление, которое одновременно ощущалось в глазах и за глазницами, ослабло, и Бену больше не казалось, что с каждым вдохом его сломанное ребро все глубже и глубже впивается в легкое.

Зато его внутренние часы были переведены назад: с летнего на безысходное время.

Вдруг оказалось, что он лежит не на полу кухни, под ударами кулаков и сапог, которые, как взбесившиеся, били в цель.

Он снова сидел в своем временном жилище – квартире Тобиаса. Еще раз переживал самую страшную из всех ночей. На засаленном диване в гостиной перед телевизором.

Сейчас, в состоянии близком к клинической смерти, Бен вспомнил, как несколько недель назад уже терял контроль над собой. В день четвертой годовщины аварии, в которой Джул стала инвалидом.

Ежегодная пьянка, которая в этом году выпала на субботу.

В прошлом, куда он сейчас вернулся, в квартире Тобиаса было около полуночи.

Вообще-то Бен собирался пойти с коллегами из музыкальной группы в клуб, просто чтобы отвлечься и не думать о Джул, несчастном случае, ее ногах и своей вине. Но потом он совершил ошибку – заглянул в холодильник в поисках чего-нибудь съестного.

Колбаса, вчерашние равиоли, сыр или хотя бы шоколадка? Ничего подобного. Зато его молила бутылка вина.

«Открой меня. Я есть забвение!» – кричала она ему с боковой полки. Глоток за глотком – и Бен пришел в себя на диване, сидя с заплаканными глазами перед телевизором.

«– …И вот перед нами уже опасный интернет-феномен».

Бен только что переключился с сексуально-спортивных клипов на одном из сотен каналов, которые были доступны со спутниковой тарелкой Тобиаса, и голос ведущего прозвучал так громко и четко, словно он стоял рядом с диваном.

Интернет-журнал шел в повторе, во всяком случае, так показалось Бену. Вместе с тем создавалось впечатление, что директора большинства каналов заключили тайное соглашение и показывали интересные передачи в самое худшее время. А вот этот сюжет был действительно интересным.

«– Есть ли кто-нибудь в вашей жизни, кому вы желаете смерти?» – спросил голос в телевизоре.

«О да!» – мысленно ответил Бен.

«– Если да, тогда вас может заинтересовать страница www.AchtNacht.online».

И словно вкрадчивый голос сделал постгипнотическое внушение, Бен схватился за сотовый. Его пальцы так тряслись, что потребовалось несколько попыток, прежде чем ему удалось правильно ввести URL-адрес.

Сразу после того как нажал на «Ввод», Бен вступил в диалог с анимационным персонажем.

«Меня зовут Диана, и я королева охоты. Представь, что ты мог бы безнаказанно убить человека, кого бы ты выбрал?»

– Я кое-кого знаю.

«– Кто тебя обидел, унизил, рассердил?»

– Многие. Но один человек особенно.

«– Кто заслуживает, чтобы мы объявили его вне закона?»

– Мой злейший враг! – крикнул Бен смартфону и зарыдал.

Потом он ввел в поле для номинации имя того, кого ненавидел больше всего на свете.

И сейчас, делая это еще раз в промежуточном мире, где-то между галлюцинациями и смертью, он услышал голос, который кричал ему издалека.

– Бен? – позвала его женщина.

Он почувствовал легкое давление в пальцах.

– Нет! – попытался крикнуть он.

Не потому, что не хотел говорить с Дженни, а потому, что вместе с акустическим восприятием вернулась и боль.

Потом он понял, что невыносимее боли было воспоминание о том дне, когда на странице AchtNacht он поставил галочку напротив условия «Взнос за разрешение на охоту будет списан с баланса вашего телефона».

– Бен? Беньямин?

– Да, – мысленно прокряхтел он.

Это и было имя.

Беньямин Рюман.

Имя человека, которого он в ту ночь ненавидел больше всех.

И который заслуживал смерти.

– Я номинировал самого себя! – закричал Бен, и сила этого осознания катапультировала его обратно в мир, где он лежал на больничной кровати под действием морфинов, а его жена стояла рядом и, плача, гладила его по руке.

Бен. 03:33.

Еще 4 часа и 27 минут до конца Ночи вне закона

– Где Джул?

Он попытался подняться, но тут же отказался от этой затеи, чтобы снова не потерять сознание. Если ему и дали какое-то обезболивающее, то в гомеопатических дозах. Казалось, что в левом плече торчит топор, а глаза так заплыли, что он едва мог смотреть.

– Джул лежит в изоляторе, – ответила Дженнифер. – Они перевели ее туда.

– Значит, она не исчезала?

– Нет. Я в панике так подумала. Но ей все равно плохо. – Дженни всхлипнула. – Они не могут стабилизировать ее состояние. Бен, что ты ей дал?

– Я?

Он сделал ошибку, помотав головой. Маленькая одноместная палата закружилась, и ему тут же стало плохо.

– Они говорят, ты был у нее, а потом сбежал.

– Но я бы никогда… Ты же знаешь, я…

Она перебила его:

– Я знаю только то, что нашу дочь отравили. И единственный, кто знал об этом до того, как у нее начало прыгать давление, был ты.

Она показала на дверь.

– Бен, там снаружи ждет полиция, один сотрудник хочет поговорить с тобой. Он говорит, что знает тебя.