– Кто знает? – Мейкпис вызывающе пожала плечами. – Возможно, сторонники парламента меня схватят и пытками вырвут все тайны Фелмоттов. Как вам это понравится, миледи?

– Я могла бы обрезать твой разум, как дерево, – заявила Морган. – Как тебе это понравится?

– Медведь никогда тебе этого не позволит, – отрезала Мейкпис, борясь со страхом.

– Это омерзительное животное – не друг! От него можно бог знает чем заразиться!

– Он стоит сотни таких, как вы! – взорвалась Мейкпис. – Когда это ваши люди решили, что вы – единственные, кому позволен второй шанс? Вы уже прожили много жизней, исполненных власти и богатства! У вас были шансы, о которых многим людям оставалось только мечтать!

– Разве тебе понять, как много я трудилась, чтобы заслужить бессмертие! – Похоже, Морган действительно рассердилась. Голос был резким и срывался на визг. – Каждую секунду своей жизни я проводила, рабски служа семье. Стараясь сделать себя настолько ценной, чтобы меня не захотели потерять. У меня не было собственной жизни. Зато я заработала жизнь после смерти. Такова цена сделки, которую я заключила.

– Но вы никогда не заключали сделки со мной, так что все ваши заслуги тут не считаются, – отрезала Мейкпис. – Я сама выбираю, кому жить в моей голове. А если вы мой враг, для вас нет места.

Она закрыла глаза, пытаясь почувствовать Морган в темном пространстве собственного сознания. Где она? Здесь! На мгновение в мозгу что-то сверкнуло: туманный образ женщины с жестким лицом, чьи глаза поблескивали из колодца тьмы. Мейкпис попробовала мысленно схватить призрака. Что-то уползло в укрытие, прошуршав по ее коже, подобно крысиному хвосту. Мейкпис потянулась к ускользающей инородной искре… И тут же ощутила, как молния пронзила сознание. Будто кто-то ударил ее в лицо. Мгновенно появилось ощущение мучительного ужаса и жгучей, путаной вспышки воспоминаний. Она припомнила тьму, крики, булыжники под ногами и темную, как чернила, кровь, бегущую по щеке.

Спазм отпустил, и Мейкпис обнаружила, что стоит на коленях и тяжело дышит.

– Что случилось? – спросил доктор.

– Я пыталась поймать Морган.

Мейкпис поднялась, все еще пошатываясь от ментального удара, и убрала платок в карман.

– Как ей удается скрываться от меня? Куда она девается?

– Не совсем уверен, – признался доктор Квик, – но, похоже, есть такая часть твоего сознания, которая отгорожена от всего остального. Думаю, она использует этот уголок как свое логово.

Часа через два Мейкпис заметила, что дорога идет в гору. Густые заросли и маленькие рощи встречались все реже.

– По-моему, я знаю, где мы сейчас, – заметил доктор. – Если не ошибаюсь, городишко Брилл находится на самой вершине холма.

– В таком случае нужно быть осторожными, – ответила Мейкпис. – Мы должны обойти Брилл и отыскать ферму на севере.

– Оглядись хорошенько, – предложил доктор, – забирай к северу, и, думаю, мы окажемся на месте.

Небо к востоку только начало светлеть, когда Мейкпис уловила запах древесного дыма, и все благодаря острому обонянию медведя. Она внесла поправки в маршрут, следуя советам доктора, и вскоре увидела ферму: пара низких зданий с серыми стенами, крытых влажной от росы черепицей. Тощие куры рылись в темных гниющих листьях в поисках еды. На большой перевернутой тачке гордо возвышался петух.

Для гостей было еще рано, но Мейкпис не могла дождаться рассвета. Она постучала и очень удивилась, когда дверь быстро приоткрыли. В щель шириной несколько дюймов выглянул старик. Мейкпис смогла различить только, что он поставил ногу на порог, словно думал, что она ворвется в дом.

– Что вам нужно?

Глаза старика враждебно блестели. Руки казались все еще сильными – плод многолетнего труда.

– Я ищу ферму Эйксуортов…

– Здесь вы их не найдете, – отрезал старик. – Это был их дом, но несколько дней назад они уехали. В этих местах слишком беспокойная жизнь.

– Не знаете, где я могу их найти? – спросила Мейкпис.

– Попробуйте спросить в Бенбери.

Дверь захлопнулась перед ее носом. Мейкпис постучала, потом еще раз, но ответа не было.

– Хм… – Голос доктора был неуверенным и настороженным. – Леди Морган говорит, что он лжет.

Мейкпис слишком хорошо помнила сверхъестественную способность Старших распознавать ложь.

Конечно, Морган вряд ли можно назвать таким уж надежным источником. Возможно, она готовит какую-то ловушку. Впрочем, у нее могут быть свои причины желать, чтобы Мейкпис разыскала Саймонда. Хитроумная особа, вероятно, все еще надеется навести Фелмоттов на его след.

Мейкпис попятилась, изучая дом и сад. «Она, скорее всего, права, – признала девушка через несколько минут. – Если Эйксуорты сбежали, почему оставили кур, сельскохозяйственные орудия и две связки дров? Вон там валяется тачка, которую они могли бы приспособить, чтобы увезти тяжелые вещи. Зачем бросать все это?»

Ветер усиливался, и Мейкпис показалось, что серое небо еще больше посерело, а в воздухе отчетливо повеяло влагой. Ветер пел свою песню, немного похожую на звуки, которые получаются, если дуть в горлышко пустой стеклянной бутылки. Вот только у Мейкпис возникло неприятное ощущение, что горлышко бутылки – она сама. Мейкпис непроизвольно сжалась и закрыла уши ладонями.

– Что там? – спросил доктор.

– Есть что-то…

Мейкпис не знала, что делать, пытаясь слушать и одновременно не слушать. Слабая свистящая нота имела некий смысл. Мейкпис напрягла слух, нота дрогнула, застонала и стала непрерывно повторяемым словом:

– Ад… ад… ад…

– Где-то здесь призрак, – выпалила Мейкпис. – Нужно убираться отсюда.

Но когда она отвернулась от дома и направилась к дорожке, что-то невидимое набросилось на нее.

Она ощущала, как это невидимое бьется о ее сознание, словно влажные, безумные крылья. Оглушенная и ослепленная, она вскинула руки в тщетной попытке защититься и на несколько шагов отступила в сад.

Куры разбежались. Мейкпис ударилась пяткой о тачку, глянула вниз и застыла. Тот, кто пытался спрятать тело, сделал это не слишком старательно. Свернул клубочком, как нерожденного ребенка, накрыл перевернутой тачкой, а что не удалось прикрыть, засыпал мхом и гнилыми листьями. Но сквозь сухие ветки и влажные листья Мейкпис ясно видела бледную, как гриб, руку. Руку взрослого, но не слишком старого человека, хотя и покрытую мозолями. Здесь голос призрака был громче, и Мейкпис наконец поняла значение слова:

– Помоги… помоги… Помоги…

– О бедный жалкий негодник, – печально пробормотала она. – Теперь тебе уже никто не поможет.

– Эй, ты! – Старик наступал на нее, угрожающе размахивая садовыми вилами. – Что ты там делаешь? Если ищешь что украсть, ты уже опоздала. Нас и так ободрали до костей!