нечем, ему с трудом удалось унести ноги из дома до приезда полиции. Анализ крови, обнаруженной на чердаке, подтвердил его слова. Вот только никаких доказательств того, что Ян собирался его убить, у него не было, поэтому адвокат Есении легко растоптал все его свидетельства, и Петру Алексеевичу предъявили обвинение в преднамеренном убийстве. Чтобы немного облегчить свою участь, тот пошел на сделку со следствием и потянул за собой своих подельников – начальника полиции и его сестру. Губернатор после поднявшегося скандала вынужден был уйти с поста и подать на развод с женой. Начальник полиции был отстранен от должности и заключен под стражу. Потянутые адвокатом ниточки показали, что эти двое стояли за незаконной застройкой заповедной зоны. Есения оказалась права.

Единственное, что не давало ей покоя, было красное пальто Нины Сергеевны. Откуда преступники о нем узнали? Трагедию скрывали. Ян никогда не рассказывал о ней прессе, а сама Есения ни с кем не делилась этой деталью. Разгадку Есения обнаружила самостоятельно. Договоры, которые они подписывали с персоналом, регулировали все сферы их жизни, вплоть до цвета одежды. И в договоре черным по белому было написано, что верхняя одежда красного цвета в доме строго запрещена (на этом пункте настоял Ян в то время, когда он был еще вменяем и любил Есению). Дальше дело техники – если тебе что-то запрещают, значит, это что-то имеет большое значение. Почему бы и не потыкать немного палкой в ноющую рану? Нина Сергеевна надела красное пальто наугад и оказалась права. Красный цвет спровоцировал истерику Есении. Это Петр Алексеевич тоже подтвердил – Есении удалось прочесть протокол его показаний.

Свидетельства Петра Алексеевича косвенно подтвердили и страшную догадку Есении. Ян пошел к нему убивать, значит, Нину Сергеевну тоже убил он. Соответственно, опера, которую он написал, была написана кровавыми чернилами. В нее просочилось зло. А зачем его множить в мире, где и так хрупкий баланс в последнее время сместился не на ту чашу весов?

Решение далось ей нелегко, но казалось единственно логичным. Агенту она объяснила, что так и не сумела собрать все записи Яна воедино. Что тот соврал ему, сообщив, что произведение практически закончено, а на самом деле существовали лишь отрывки, клочья, из которых нельзя было соткать неповторимую ткань. Это было по силам только гению, и Есения напрочь отказалась передавать наброски Яна кому-то другому.

Наверное, это было не совсем честно по отношению к мужу. Ведь последняя опера, невероятная по мощи своего звучания и силе эмоций, которые она вызывала, стала бы нерукотворным памятником гению. И лишить Яна этой посмертной чести стало бы для того настоящим наказанием. Наказанием, которое он заслужил за убийство пусть и не очень честной, но живой женщины. Красоту нельзя создавать на крови. Ни один шедевр этого не стоит.

Поэтому однажды вечером Есения развела в камине огонь (в последнее время ей давалось это все легче и легче), и, прижав к груди нотные листы, закрыв глаза и мысленно попрощавшись с Яном, она начала бросать их в огонь. Один за другим. Без малейшего сожаления. Пришло время попрощаться. Когда пепел догорел, Есения села возле камина и обратилась и ушедшему супругу:

– Знаешь, Ян, мне совсем не надо, чтобы кто-то вписывал мое имя в вечность. Я ведь и сама могу это сделать.

Эпилог

Есения осталась в доме.

Тот больше не хранил в себе никаких тайн прошлого. Он был свободен от призраков, страхов и смертей. Это было место любви, которое Второв построил для своей обожаемой жены. И было бы обидно, если бы такая любовь просто канула в Лету.

Есения заказала реставрацию портретов Николая Второва и его супруги Софии, только их она и оставила на стенах в столовой, все остальные передала в местный краеведческий музей, где о них обещали позаботиться. Она будет создавать в этом доме новую историю, пришло время перевернуть последнюю страницу.

Есения легко добилась полного закрытия стройки. Она решила создать на принадлежащей ей теперь по праву земле заповедник или ботанический сад. Возможно, дендрарий с редкими видами растений, который она откроет для публики. Ведь чтобы насладиться счастьем по-настоящему, им необходимо делиться с другими. Она решила посвятить этот сад Яну. Чтобы вписать свое имя в вечность, нет необходимости продавать душу дьяволу. Можно оставаться и на светлой стороне.

Идея воодушевила и окрылила. У Есении наконец-то появилась цель в жизни, и зажженный в один из дней крошечный огонек превратился в огонь, горящий внутри. Она связалась с лучшими ландшафтными архитекторами, и те пообещали предложить ей свои идеи. С учетом ее пожеланий, разумеется.

Ее собственный сад к началу лета стал похож на одну из тех завораживающих картинок, которые она когда-то рассматривала в журналах и вклеивала в свой альбом. Все растения цвели и благоухали. Есения расставила повсюду поилки для птиц, которые в жаркое лето привлекли их в сад в неимоверном количестве. Так же, как привлекли и специально высаженные растения шмелей и бабочек. Она спала с открытыми окнами, чтобы утром просыпаться от пения птиц. Помня о скоротечности времени, Есения уже сейчас заказала павильон для зимнего сада, выход в который решила сделать из комнаты для рукоделия, которую давно переоборудовала в личную спальню. Садовую оранжерею она также отремонтировала и оставила в виде рабочего помещения, где она сможет заниматься селекцией и хранить зимой теплолюбивые растения.

Периодически она ловила себя на мысли, что ей одной такой огромный дом вовсе не нужен. Это постоянные хлопоты и расходы, но что-то не давало ей с ним расстаться. Она, конечно же, боялась сама себе в этом признаться, хотя в глубине души прекрасно понимала, что именно.

Она ждала.

И ее ожидание оправдалось.

В вечер летнего солнцестояния, когда светило, устав от долгой работы, уже клонилось к закату, в дверь позвонили.

Граф – щенок лабрадора, которого она все-таки решилась купить себе, сразу же навострил уши. Это были не рабочие. Еще два дня тому назад Есения подписала акт приема работ – реставрация особняка была завершена. Большую часть оригинальной отделки ей удалось сохранить, пару комнат она даже собственноручно расписала под руководством реставратора, как и мечтала, восстановив старинные рисунки. Теперь дом предстояло наполнить жизнью – новой мебелью, предметами искусства, картинами. Но на самом деле особняк уже жил. Его сердце билось в такт с сердцем Есении.

Услышав звонок, щенок ринулся ко входу. Есения, отложив книгу, проследовала за ним.

На пороге стоял Ветер. От модной прически не осталось и следа, на щеках щетина. Джинсы, футболка. Он пристально посмотрел в глаза Есении, затем перевел взгляд