с неудобной руки на удобную швырнул точно в девятку! Тони Эспозито среагировал на доли секунды позже и шайба, словно «Золотая рыбка» забилась в верёвочной сетке ворот. Красный фонарь зажёгся за воротами канадской сборной, а я подумал: «Это же знаменитый проход Валерия Харламова из 1974 года, когда сборная СССР играла с командой ВХА! Редкая красотища».

— Дааа! Гоол! — разом запрыгала вся наша скамейка запасных, перекрикивая свит толпы на трибунах.

Но вдруг, после свистка, проезжая мимо защитник Гэри Бергман от досады клюшкой толкнул Валеру Харламова на борт. Хоккейные краги сами собой слетели с моих пудовых кулаков. И прежде чем Бергман с «блаженной улыбкой на губах» успел рухнуть на лёд, я выкинул молниеносную двойку и закончил боксерскую комбинацию хлестким апперкотом. Само собой напарник Бергмана, Брэд Парк, тоже захотел проверить, что крепче, его челюсть или мои кулаки. С ним бой продлился максимум секунды три. Брэд опал с разбитым носом, но и у меня осталась отметина, сечка чуть выше левой брови, из которой тут же покатились капельки горячей и горькой на вкус крови.

— Бобби, а ты куда сука? — Кинулся я за Кларком, который хорошо так припустил к своей скамейке запасных. Тут-то меня под белы рученьки и приняли два хоккейных арбитра в полосатых свитерах. Я бы и им «прописал» всё, что потом доктор долго и кропотливо бы лечил, но судьи, как и вратари фигуры на льду хоккейного поля неприкосновенные.

— Окей Филя? — Спросил я немного опешившего Фила Эспозито, когда меня везли на скамейку штрафников, а бригада врачей канадской сборной спешила на помощь к Гэри Бергману и Брэду Парку.

* * *

Сложно сказать с какими чувствами покидали ледовый дворец болельщики канадской сборной. После разгрома — 3: 7, учинённого Советами накануне, ничья — 4: 4 выглядела как успех, но зрителей не обманешь. Легкая хоккейная прогулка, которой виделась матчевая встреча со сборной СССР, превратилась в тяжёлое испытание в игру с сильным, хитрым и мастеровитым соперником.

Хоккейный же агент Густав Андерсен шёл в плотном людском потоке, напротив, с лёгким сердцем. Во-первых, он болел за сборную из «старушки» Европы, а во-вторых, «Большой Таф» сегодня всем доказал, что стоит очень больших денег.

— Твой парень первоклассный боец, — сказал Густаву, внезапно оказавшийся рядом генеральный менеджер «Чикаго Блэк Хоукс» Томми Айвен. — Пойдем, пропустим по стаканчику и спокойно обговорим все детали контракта.

— «Большой Таф» стоит больших денег, — упрямо пробубнил Андерсен.

— Я знаю, — кивнул головой Томми Айвен.

Глава 20

На следующий день во вторник 5 сентября сразу после завтрака к нашему прекрасному отелю с красивым именем «Челси» подъехал экскурсионный автобус. Само собой транспортное средство предназначалось для нашей сборной и естественно для экскурсии в местный торговый центр. Ведь мы, хоккеисты, народ суровый и нам некогда углубляться в исторические коллизии старого Торонто, тем более в 18.00 нас уже ждал перелёт в другой дивный канадский город Виннипег, на родину Винни-Пуха.

Но надо отдать должное в «торговый музей» за канадскими джинсами поехали не все. Лично мне старший тренер Всеволод Бобров предложил прогуляться по набережной великого озера Онтарио. Василь Василич, так мы называли всех работников из секретной государственной конторы, плёлся в метрах пятидесяти позади нас, усиленно делая вид, что тоже наслаждается прохладой тёплого сентябрьского утра. Мы же усиленно делали вид, что не обращаем внимания на странного мужика в теплом чёрном плаще и в черных очках. Сразу хочу оговориться, ртутный столбик термометра за всё время пребывания в Канаде не опускался ниже 20 градусов по Цельсию, поэтому я даже посочувствовал комитетчику, что он вынужден выполнять приказ в таком нелепом наряде.

— Иван, — начал старший тренер издалека. — Что не так с этой Суперсерией? Почему мы должны были приехать сюда, и как выразился руководитель делегации — с достоинством проиграть? Когда мы можем с достоинством выиграть! — Бобров нервно всплеснул руками. — Ты же видел будущее, так объясни мне, что к чему?

На этих словах я кинул короткий взгляд себе за спину, чтобы убедиться, что Василь Василич вне зоны слышимости.

— У меня есть только предположение. — Я почесал свой затылок, пару секунд обдумывая как лучше сформулировать то, что я сам до конца не понимаю. — Я думаю, что всё заключается в двенадцатилетних циклах. Возьмем, к примеру, человека. В 12 лет, плюс минус год мальчики начинают интересоваться противоположным полом и детство, по сути, заканчивается. В 24 года — заканчивается пора обучения, получение основных знаний. В 36 лет, человек меняет свой статус и так далее.

— Причём здесь Суперсерия?! — Вспылил Всеволод Михалыч.

— А давай посчитаем, — спокойно ответил я. — Начало века 1900 год — это вторая Олимпиада, которая прошла еле-еле. 1912 год Олимпиада в Стокгольме. Больше стран участниц, интерес к играм королевских особ и так далее. 1924 год — ещё больший ажиотаж. Так же добавились зимние игры. Прошёл второй более качественный и подготовленный турнир по хоккею с шайбой. А в 1936 году Олимпиаду выиграла Германия и следующие 12 лет сам знаешь, что творилось. Сейчас у нас на дворе 1972-ой, уже прошла зимняя Олимпиада в Саппоро, в эти дни наши парни бьются на летней Олимпиаде в Мюнхене, мы здесь ведём ледовую войну с профессионалами.

— Ещё приз «Известий» будет перед Новым годом. — Кивнул головой старший тренер. — Только к чему ты это всё сейчас рассказал?

— А вдруг победы на этих турнирах, кроме авторитета страны, что само по себе, очень много значит, приносят ещё кое-какие интересные «плюшки»? — Я опять посмотрел себе за спину, где выдерживая заданные пятьдесят метров, шагал кэгэбэшник.

— Что за плюшки? — Удивился Всеволод Михалыч.

— Допустим, те страны, которые себя лучше проявят именно в этот год, получат новый импульс развития на двенадцать лет вперёд. Люди более толковые придут работать в правительство, да и у старичков вдруг прояснится в голове. Кто-то осознает, что пора на пенсию. Учёные что-нибудь полезное изобретут, а производственники это внедрят. Урожаи поднимутся, надои возрастут за счёт новых технологий. Воровать начнут меньше. Народ лучше заживёт. Ты же Михалыч сам бывший спортсмен и знаешь, что иногда победу и поражение отделяет мимолётная спортивная удача, которая даётся свыше. — Я поднял голову на светло-голубое канадское небо.

— Ну, допустим, — заворчал Бобров, тоже посмотрев на небо. — Тогда почему про эти циклы они знают, а наши нет?

— Ты читал про то, что Александрийскую библиотеку сожгли?

— Смеёшься? — Усмехнулся старший тренер. — В Канаде советских газет нет.

— Ладно, — махнул рукой я. — А ты слышал, что библиотека Ивана Грозного неизвестно куда пропала?

— Вся