Довольная, Жизель хлопнула в ладоши, подзывая носильщика, и в его сопровождении отправилась на автостоянку. Через несколько минут она вернулась вместе с Тихановым, торжественно представила его Гастону и шепнула ему на ухо, что сейчас самое время «подмазать» администратора. Взяв из его рук четыре стофранковые бумажки, она незаметно сунула две из них в карман, а оставшиеся передала своему приятелю. Через несколько минут Тиханов заполнил регистрационный бланк и отправился в номер, и Жизель крикнула ему вслед:

— До скорой встречи, мистер Толли!

— Благодарю вас, мадемуазель Дюпре,— ответил он.

Вернувшись к машине, Жизель посмотрела на часы и обнаружила, что до запланированной экскурсии остается довольно много времени. Значит, она еще успеет заехать в два места.

Ее первой остановкой стал угол улицы Паради, где располагалось кафе «Жанна д'Арк». Войдя внутрь, Жизель увидела свою подругу Доминик, протирающую столик возле бара.

— Привет, Доминик! — окликнула она ее.— Ну, что там с квартирой?

— Квартира свободна и ждет тебя,— ответила Доминик, вытаскивая из кармана ключи и протягивая их Жизели.— Вернешь в воскресенье вечером, когда я приеду обратно.

Покровитель Доминик, состоятельный ливанец-христианин, пригласил ее провести с ним пять дней в Канне, и она не могла отказаться от столь соблазнительного предложения.

— Буду ждать тебя,— пообещала Жизель.— А сейчас угости меня эспрессо и пирожным. Я сяду вон за тот столик на улице.

Прихватив свежий номер «Фигаро», Жизель вышла из дверей кафе и села на желтый плетеный стул у одного из столиков, стоявших на тротуаре. Через пару минут Доминик принесла ей заказанное.

Попивая кофе, Жизель развернула парижскую газету. На первой странице были помещены фотографии трех высокопоставленных русских политических деятелей. Заголовок, набранный аршинными буквами, вопрошал: «СОВЕТСКИЙ ПРЕМЬЕР СЕРЬЕЗНО БОЛЕН. КТО СТАНЕТ ЕГО ПРЕЕМНИКОМ?» Жизель стала читать статью, написанную на основе короткого сообщения советского информационного агентства ТАСС. В статье говорилось, что глава Советского Союза Скрябин в очень тяжелом состоянии помещен в одну из московских больниц. ТАСС не называл фамилии его возможных преемников, но французские журналисты предполагали, что на посту премьера его может сменить один из трех ветеранов советской политической элиты.

Жизель стала рассматривать фотографии трех наиболее вероятных кандидатов. Имена двух из них ничего ей не говорили, их лица были ей незнакомы. А вот на третьем ее взгляд задержался. Она узнала его фамилию и лицо и испытала прилив возбуждения. Это был Сергей Тиханов, на протяжении долгого времени занимавший пост министра иностранных дел СССР. За тот год, что она проработала в Организации Объединенных Наций, Жизель не раз видела, как он выступает с главной трибуны этой авторитетной международной организации — величественный, уверенный в себе, неприступный. А однажды она вместе со своим шефом и любовником, представителем Франции при ООН Шарлем Сарра, была приглашена на прием в резиденцию Тиханова и наблюдала его на расстоянии вытянутой руки. Однако в ее памяти сохранились лишь его каменный профиль, толстый нос и большая коричневая бородавка над верхней губой. И вот теперь этот человек может стать властителем Советского Союза.

Мысли Жизели тут же вернулись в Нью-Йорк, где она когда-то жила и куда страстно хотела вернуться, поскольку чувствовала, что это ее город. Она вновь дала себе клятву скопить деньги на Высшие курсы переводчиков и при первой же возможности, как только получит диплом, устроиться на работу в ООН. Однако Жизель понимала, что скоро это не произойдет, по крайней мере если она будет копить деньги такими же темпами, как сейчас. В пик сезона она надеялась на щедрые чаевые, но этим надеждам не суждено было оправдаться. Если не считать щедрого мистера Толли, приезжающие в Лурд паломники в большинстве своем либо едва сводили концы с концами, либо были скупердяями. Поэтому Жизель понимала, что раздобыть недостающие деньги будет очень и очень непросто, однако она приняла решение и на попятный не пойдет.

Она посмотрела на часы. Времени оставалось лишь на то, чтобы забросить вещи в квартиру Доминик, а затем она должна была мчаться к группе паломников из Нанта и вести еще одну утомительную экскурсию по этому уже надоевшему ей до чертиков городу.

Жизель допила кофе, расплатилась по счету, сунула газету в сумку и, сев в машину, поехала на квартиру Доминик.

* * *

Оказавшись в тиши и уединении своего нового жилища на третьем этаже отеля «Грот», Сергей Тиханов не стал терять времени на то, чтобы осмотреть номер, а направился прямиком к телефонному аппарату. Взяв с полки и пролистав телефонную книгу, он с удовлетворением отметил, что междугородные звонки в пределах Франции выполнялись из Лурда по системе автоматической связи. Это означало, что разговор не нужно было заказывать через телефонисток, лишний раз привлекая к себе внимание.

Тиханов набрал номер советского посольства в Париже, назвал свой псевдоним, и через несколько секунд его соединили с послом. После обмена любезностями Тиханов сказал, что звонит из Марселя по незащищенной линии и поэтому будет краток. Вслед за этим он сообщил, что должен встретиться с друзьями их страны в окрестностях Марселя, и задал послу два вопроса: пытался ли известный им обоим генерал связаться с ним и как здоровье премьера?

У него словно гора с плеч свалилась, когда он услышал, что глава КГБ генерал Косов не делал попыток разыскать его, поскольку слишком занят внутрипартийными делами.

— Премьер тоже не звонил,— сказал посол,— но, насколько мне известно, он, как обычно, пребывает в добром здравии.

Поначалу Тиханов озадаченно уставился на телефонный аппарат, но затем вспомнил, что они разговаривают по открытой линии.

— А-а, ну конечно,— отозвался он.

Тиханов поблагодарил посла и уже собирался повесить трубку, когда посол неожиданно спросил:

— А если генералу очень понадобится поговорить с вами, могу ли я сообщить ему, где вы остановились?

Тиханов был готов к такому вопросу.

— Скажите ему, что в том месте, где у меня назначена встреча с нашими друзьями, я буду вне пределов досягаемости. Передайте генералу, что я закончу все дела к концу недели и сам свяжусь с ним в понедельник или во вторник.

Сделав этот важнейший звонок и объяснив свое исчезновение, Тиханов ощутил огромное облегчение. Он не чувствовал себя так хорошо с того момента, когда приехал в Лурд.

Теперь у него было время для того, чтобы оглядеться, и, осмотрев номер, Тиханов счел его вполне удовлетворительным. Да, он привык к совсем другим, роскошным апартаментам в пятизвездочных отелях, но, учитывая обстоятельства, это жилище было вполне сносным. По сравнению с ним убогая комната в доме Дюпре выглядела тюремной камерой, и Тиханов порадовался, что ему больше не нужно туда возвращаться. А еще большее облегчение он испытывал оттого, что избавился от постоянного присутствия этой девчонки Жизели, которая без устали совала нос во все щели, в свое время работала в ООН и представляла для него потенциальную опасность. Избавиться от нее было для Тиханова задачей номер один.