– Вот именно! – вскричала она. – На маску! Теперь понимаешь? Джок завел каких-то жутких тварей вроде крыс: они и влезают в кукольные костюмы. Поэтому он не пускает никого за кулисы во время представления. Они хотят навредить ему, убить, я знаю, я слышу, как они угрожают!..

– Делия, – я осторожно взял ее за руку, – ты не понимаешь, что говоришь. Перенервничала, накрутила себя, и все потому, что муж изобрел новый вид кукол. Из-за работы над ними Джок и стал таким скрытным – оно и понятно…

Она резко дернулась:

– Джордж, да пойми наконец! Согласна, звучит безумно, но я не сумасшедшая. Джок думал, что я сплю, а я слышала ночью – они угрожали. «Отпусти нас, отпусти, не то убьем тебя!» – вопили писклявыми голосами, будто свистели. Я настолько оцепенела от страха, что не могла пошевелиться. Они же крошечные, могут быть повсюду!

– Ты их видела? – быстро спросил я.

– Нет, но знаю: они существуют! Прошлой ночью одна тварь хотела выцарапать мне глаза, пока я спала. Смотри!

Она откинула с виска густую прядь, и на мгновение меня пронзил ужас. На молочно-белой коже в дюйме от глаза краснели пять крошечных царапинок. Выглядело так, словно их оставила миниатюрная человеческая рука. На секунду я отчетливо представил существо, которое описывала Делия: похожее на крысу, с растопыренной когтистой лапкой…

Но затем образ померк. Я понимал: подобные кошмары невозможны в реальном мире, но при этом, как ни странно, чувствовал, что рассказ Делии нельзя объяснить исключительно бредовыми фантазиями. Мне стало не по себе – вдруг по чьему-то злому умыслу ее пытаются запугать, сыграть на иррациональном страхе, выбить из колеи?

– Хочешь, я поговорю с Джоком? – тихо спросил я.

У нее будто гора свалилась с плеч.

– Надеялась, что ты это предложишь, – произнесла Делия с облегчением.

* * *

Изящная вывеска гласила:

Снаружи бормотала Сорок вторая улица. Внутри деревянная лестница с истертыми латунными перилами вела в сумрачное и, в общем-то, тихое царство.

– Погоди минутку, Делия, – остановил я спутницу. – Хочу прояснить пару вопросов, прежде чем встречусь с Джоком.

Она кивнула, но я не успел заговорить. Наше внимание привлек странный шум, доносившийся с третьего этажа. Тяжелый топот сменился потоком иностранной ругани, быстрыми шагами туда-сюда, новым взрывом проклятий и очередным беспокойным хождением. Похоже, там скандалили.

Неожиданно шум стих. Я вообразил себе человека, замершего от переполняющей его ярости. Вскоре звуки возобновились с той же внезапностью, а затем мы услышали, как кто-то стремительно бежит по ступеням. Делия вжалась в перила: сотрясая лестницу, к нам приближался упитанный мужчина с седыми бровями. Он гневно сверкал глазами, беззвучно бранился под нос и комкал в руках шляпу из мягкого фетра. На нем был дорогой костюм в клетку и расстегнутая на верхнюю пуговицу белая шелковая рубашка.

Он замер в нескольких шагах и театральным жестом указал на Делию (другой рукой продолжал сжимать шляпу).

– Синьора, вы супруга этого сумасшедшего? – осуждающе спросил он.

– Да, я жена Джока Лэтропа, если вы о нем, – холодно процедила Делия. – В чем дело, мистер Франетти?

Перед нами стоял отец всех кукольников (как часто величали его в прессе) Луиджи Франетти. Я вспомнил, что несколько лет назад Джок занимался в его мастерской.

– Вы спрашиваете, в чем дело?! – возмутился Франетти. – Вы у меня это спрашиваете, синьора Лэтроп?! – Он снова смял шляпу. – Ну что ж, объясню! Ваш муж не просто сумасшедший, он неблагодарный мальчишка! Хотел его от души поздравить с недавним успехом, обнять – ученик как-никак! Всем мне обязан – и где спасибо, спрашивается? Руку отказывается жать, не дает прикоснуться, не пускает в мастерскую! Меня, Франетти, который выучил его всему!

Он застыл в немой ярости, как я и представлял, но застыл лишь на мгновение – и вновь осыпал нас упреками.

– Повторяю, Джок – безумец! – тряся пальцем, воскликнул он. – Вчера вечером я без приглашения пробрался на спектакль. Куклы там вытворяли невозможное: не обошлось без черной магии, уж поверьте. Луиджи Франетти знает толк в кукловодстве! Тем не менее я думал, что сегодня Джок все объяснит. А он выставил меня за дверь! О, у него дурной глаз и талант от дьявола, говорю же! На Сицилии люди разбираются в подобном. На Сицилии его бы пристрелили! К черту! Видеть не желаю! Дайте пройти!

Он торопливо спустился по оставшимся ступеням. Делия еще сильнее прижалась к перилам и отвернулась, пропуская его. В дверях он обернулся и выпалил на прощание:

– И ответьте, синьора Лэтроп, какой кукольник будет иметь дело с крысами?!

Еще раз воскликнув: «К черту!», Франетти удалился.

Я перестал смеяться, лишь увидев выражение лица Делии. Тут я сообразил, что какими бы абсурдными ни казались обвинения Луиджи, они полностью совпадают с ее собственными подозрениями.

– Брось, нельзя же всерьез воспринимать слова такого человека, как Франетти, – принялся увещевать ее я. – Он просто завидует Джоку и злится, что тот не раскрывает ему детали своих находок и изобретений.

Делия не ответила. Она смотрела вслед Франетти, растерянно покусывая уголок носового платка. Глядя на нее, я вновь ощутил страх, будто у виска ковырялось крошечное существо.

– Ничего не скажешь насчет фразы Франетти про крыс? – с улыбкой спросил я. – Джок, случаем, не держит питомцев?

– Не знаю, – рассеянно произнесла Делия, – говорю же, он не пускает меня в мастерскую. Ты что-то еще хотел спросить? – Она подняла глаза.

Я кивнул. По дороге я прокручивал в голове неприятную мысль: что, если Джок больше не любит Делию и по какой-то причине хочет избавиться от нее? В таком случае он вполне мог заморочить жене голову и вызвать эти странные подозрения.

– Ты говорила, Джок изменился, пока был в Лондоне, – напомнил я. – Расскажи подробнее.

– Понимаешь, Джока всегда интересовали старые книги и генеалогия, но прежде он не углублялся в исследования чересчур, – поразмыслив, ответила Делия. – Пожалуй, все началось с несчастного случая, причем довольно тяжелого: на Джока упало окно и серьезно повредило пальцы. Кукольник не может работать с такими травмами, и Джоку пришлось на три недели отложить все дела. Чтобы скоротать время, он посещал Британский музей и местное книгохранилище. Он частенько заходил и в другие библиотеки, чтобы убить время, – Джок ужасно нервничает, когда что-то его отвлекает от работы. Из-за войны нам пришлось вернуться, и все спектакли в Лондоне были отменены. Он и здесь довольно долго не выступал, однако продолжал корпеть над книгами.

Когда Джок вновь был готов к представлениям, он сообщил, что решил в одиночку управлять куклами. Я возразила, что без помощника ему не справиться, потому что он сможет управлять одновременно только двумя артистами. На это Джок ответил, что будет ставить пьесы вроде «Панча и Джуди» – в таких представлениях почти никогда не появляется на сцене больше двух кукол.