у окна, она мечтала о том, как станет взрослой, пойдет в баню и разгонит всю нечисть, навсегда высвободив любимого папу из их мерзких лап.

Однажды она пересилила страх. Взяв в одну руку кухонный нож, а в другую длинную кочергу, она осторожно, на цыпочках, вышла из дома. В бане горел свет. Затаив дыхание, она подкралась к яркому оконному проему. Девочка долго не могла решиться заглянуть внутрь. Она сидела на корточках и дрожащими ручонками прижимала к груди холодное острие ножа. Но папин голос вывел ее из оцепенения и придал смелости. Резко распрямившись, она поднялась на цыпочки и открыла глаза.

Папа сидел на верхнем полке и громко раскатисто смеялся. Внизу, на лавке, развалился не менее довольный дядя Коля. Оба сжимали в широких ручищах граненые стаканы, наполненные прозрачной жидкостью.

Тогда у нее была сильная истерика. Сначала она разбила кочергой окно, потом ворвалась в баню и кинулась на отца. Она со всей силы колотила его в грудь, кричала, плакала, называла его предателем и грозилась покончить с собой. Вера проплакала почти всю ночь. После этого она не верила ни в домового, ни в лешего, ни в банника.

Не верила она в них и сейчас. Кто-то действительно заглядывал к ним в окно. Но поддаваться панике, пугать и так сильно перенервничавшего мальчика не хотела. Хотя страх, взорвавшийся где-то в животе, постепенно поднялся вверх, парализовал язык, застелил глаза. Вера не помнила, закрыла ли она входную дверь. Если нет, то они пропали. Вор, или кто он там, не сможет забраться к ним через крошечные окошки. Максимум, что он сможет просунуть внутрь, — это голову.

Почти не чувствуя ног и вяло соображая, она ободряюще улыбнулась Степашке и не торопясь вышла в предбанник. К счастью, дверь была заперта на крючок. В парной испуганно поскуливал Степашка, и Вера хотела пойти к мальчику. Но как только она сделала шаг назад, кто-то снаружи рванул дверь на себя. Ветхие косяки затрещали. Вера закрыла рот рукой, сдерживая внутри крик ужаса, упорно рвавшийся наружу.

— Мама, кто там пришел? — завыл в голос Степашка и, выскочив из парной, прижался к Вериному боку худеньким разгоряченным тельцем.

— Вера, ты чего, оглохла? — раздался снаружи знакомый мужской голос. — Открывай давай. Мне тоже помыться надо. С дороги как никак.

— Юра, это ты? — дрожащим голосом поинтересовалась Вера.

— Ты кого-то еще ждешь? — усмехнулся мужчина. — А я думаю, чего ты без предупреждения в деревню рванула. Теперь все понятно.

Еще никогда Вера не была так рада его видеть. Точнее, она никогда не была рада его появлению. Но в этот раз его неожиданный визит привел ее в полный восторг. Она распахнула настежь дверь и прямо в чем мать родила кинулась мужчине на шею.

— Миленький мой, родной, как здорово, что ты приехал, — быстро говорила она и целовала его в шею. — Какой же ты молодец! Какая умница! Ты такой умный, такой сообразительный! Ты самый замечательный мужчина в мире!

— И чего у нас тут происходит?! — прервал ее дифирамбы строгий голос Василисы Юрьевны.

На секунду Вера замерла, а потом начала медленно оседать на пол. Опустившись на корточки, она задом попятилась назад в баню. Только сейчас Вера поняла, в какую ужасную ситуацию попала из-за своей чрезмерной мнительности и эмоциональности. Теперь Василиса Юрьевна знает про ее нежную дружбу с Юрой. Сейчас же она выгонит ее из дома поганой метлой и будет полностью права. Никаких оправданий для себя Вера не находила. Да и как можно себя оправдать? Василиса Юрьевна сделала для нее столько добра, а она закрутила роман с ее зятем. Притом, не по большой любви, а из чистого расчета. Ворованных денег ей едва хватило на многочисленные операции. А еще ей нужно было есть, во что-то одеваться, кормить Степашку, оплачивать услуги няни…

Избежать позора ей не удастся. Возвращаться в дом ей придется в любом случае. Там остались ключи от машины и документы. Степашка ни за что не согласится подождать ее в бане или на улице. Значит, сейчас ему предстоит узнать про маму нелицеприятную правду. Другого выхода у нее не было.

Смирившись со своей участью, Вера решительно натянула на себя свой старенький халатик, завернула Степашку в полотенце и взяла его на руки.

— Так мы и не помылись, — грустно вздохнул мальчик. — Придется спать грязными. Как два поросенка, Ниф-Ниф и Наф-Наф. Ты кем будешь? Мам? Тебе кто больше нравится Ниф-Ниф или Наф-Наф?

— Мне все равно, — ступив в ночную прохладу, поежилась Вера, и быстро пошла к дому.

— Тогда я буду Наф-Нафом, — продолжал рассуждать мальчик. — Потому что он самый умный. И я чем-то на него похож. Недавно показывали про них мультик. Я смотрел на Наф-нафа и представлял, что он — это я.

Вера была уверена, что Василиса Юрьевна не пустит ее даже на порог. И очень удивилась, когда не обнаружила на крылечке свои разбросанные вещи. В доме было тихо. Лишь заунывно посвистывал закипающий чайник. Она покрепче прижала к себе мальчика, скинула тапочки и зашла в спальню.

— Степашечка, нам нужно срочно возвращаться домой, — тоном, не терпящим возражений, сообщила Вера и поставила мальчика на кровать. Так было удобнее его одевать.

Глаза мальчика вмиг наполнились слезами, а губки задрожали.

— По дороге мы купим шашлык в лаваше, — попыталась успокоить она Степашку. — Как ты любишь. И еще купим…

— Не надо ничего покупать, — раздался строгий голос Василисы Юрьевны. — Сегодня вы никуда не поедете. Во-первых, на улице — ночь, а во-вторых — нам с тобой нужно серьезно поговорить. Корми своего мальца блинами и укладывай его спать. У Степана сегодня был тяжелый день. Ему нужно отдохнуть.

— Слышала, чего бабушка скомандовала? — деловито поинтересовался мальчик. — А старших надо слушаться. Ты сама так говоришь. Значит, остаемся здесь. Ура!

Степашка высвободился из полотенца и, размахивая им в воздухе, запрыгал по кровати.

— Думаю, для всех будет лучше, если мы сейчас уедем, — стоя спиной к Василисе Юрьевне, неуверенно сказала Вера.

— Без тебя знаю, как будет лучше. Не тебе меня учить. Чего ж ты от меня лицо прячешь? Стыдно что ль?

— Очень стыдно, — призналась Вера. — Знаю, что очень виновата перед вами. Но оправдываться не буду. У меня не было другого выхода.

— Был, — легкая ладонь Василисы Юрьевны легла Вере на плечо. — Только ты не захотела его искать. Ленивая нынче молодежь пошла. Жуть, какая ленивая. Легких путей все время ищет. Так и ты. Взяла то, что само в руки шло. А теперь не знаешь, как от этой ноши избавиться. Всегда