и другую, и третью разновидности общественного движения». Но как говорится, волков боятся — в лес не ходить. Задача предпринятого в данной книге исследования проблемы достоинства, свободы и прав человека на территории Российской (большевистской) империи требует определенного мужества мысли в познании того клубка трагедий, из которого преимущественно и была соткана жизнь всех её подданных.

Думается, что основной причиной укоренения таких аномальных с точки зрения принципов христианской морали явлений, как ненависть, истязания и убийства на этнической, религиозной и классовой почве стало то повсеместное унижение чувства собственного достоинства, тотальное посягательство на политическую свободу и полное пренебрежение правами человека, которые на протяжении веков испытывало на себе подавляющее число населения Российской (большевистской) империи. Эту неизменную парадигму трагического бытия многих поколений обитателей этой территории отмечали, практически, все отечественные историки. В частности, всё тот же Ю.Н. Афанасьев писал: «Россия скомпонована — насилием — из локальных миров. И эти миры не превратились естественным путем в большое общество и в единое государство: их сколотили насилием. И вот итог: архаичная, еще догосударственная природа этих локальных миров не подтягивалась естественным путем до уровня большого общества. Наоборот — архаика локальных миров стала нормой жизни большого государства… все эти локализмы просто оголились. И продемонстрировали матричную основу единой России. И эта матричная основа, эта скальная порода состояла из разрозненных, изолированных, архаичных локальных миров». Посему родословная империи в крайней форме своего проявления, к великому сожалению, очень часто давала о себе знать преимущественно в виде опустошительных войн, религиозных конфликтов, этнических чисток, погромов и разного рода репрессий по отношению к её населению. Тенденции же к поступательному правовому развитию не наблюдалась по причине полного отсутствия у её населения того типа культуры, который лежит в основе гуманного уровня отношений между людьми. Иными словами, культура достоинства осталась абсолютно невостребованной, практически, всеми поколениями обитателей нашей исторической родины.

Освященный веками способ обращения с людьми, традиционно населявшими обширные просторы территории империи, довольно точно описал автор книги «Бабий Яр»: «Людишек на Руси во все века колотили и ловили, чужие и свои, и половцы, и татары, и турки, и собственные Грозные, Петры да Николаи, то жандармы, то большевики, вдолбив, похоже, такую историческую запуганность, что самая настоящая — теперь уже немецкая — охота на людей казалась естественной. Наоборот, длительное отсутствие охоты показалось бы невероятным и даже подозрительным…». Всем своим повествованием автор, по сути, подтверждает печальный постулат, что люди не испытывают угрызений совести от бесчестных, жестокосердных поступков, ставших у них обычаем, устоявшимся в веках стереотипом поведения.

Обычай охотиться друг на друга на протяжении веков со временем самым естественным образом трансформировался в устойчивую национальную традицию. Традицию, которую, повторюсь, беззастенчиво эксплуатировали все партии власти Российской (большевистской) империи. Апогея своего развития эта традиция достигла в роковом 1937 г. Сие нашло отражение во многих воспоминаниях современников той эпохи. В частности, как отмечала Е.С. Гинзбург: «Самое страшное — это когда злодейство становится повседневностью. Привычными буднями, затянувшимися на десятилетия. В тридцать седьмом оно — злодейство — выступало в монументально-трагическом жанре». Именно в те годы СССР окончательно трансформировался в империю зла, в качестве каковой неизменно позиционировал себя вплоть до 1991 г. Но пресловутая традиция надолго пережила очередную державную форму. Поэтому, к слову сказать, не вызывают удивления настойчивые попытки ряда политиков на всём постсоветском пространстве вновь разбередить страсть национальной охоты на людей, особенно из числа тех, кто случайно уцелел в период предыдущих облав, загонов и зачисток. Это, увы, самое что ни на есть обыденное и распространённое проявление Русской Системы наяву.

Жертвами и объектом охоты со стороны Русской Системы в первую очередь становились люди, которые не мирились с посягательством на достоинство, свободу и права человека, то есть на те западноевропейские ценности которые с этой системой были несовместимы по определению. Как заметил по сему поводу историк Ю.Н. Афанасьев «Всегда, во все времена российское общество, с тех пор, когда окончательно оформилось в Русскую Систему, нетерпимо относилось к ним и стремилось от них избавиться. Зверские убийства, уничтожение миллионами в ГУЛАГе, изгнание, тюрьмы, психушки — далеко не полный перечень средств подавления».

Итак, охота на людей — вот тот сквозной, вневременной фактор, который предопределил формирование и процесс неизменного воспроизводства ментальной матрицы многочисленного и разношерстного населения империи на разных стадиях своего исторического бытия. Страх перед этим зловещим фактором в качестве тяжких оков в конечном итоге и объял весьма многоликое население в одну племенную общность под названием российский народ. В полном соответствии с жестоким образом его бытия преимущественно оформилось его равнодушие, бездумность и бесчувственность к боли и страданиям друг друга. Подобное положение вещей усугублялось основным принципом организации власти в Российской империи, которое нашло своё наиболее образное выражение в постулате: «Внизу — власть тьмы, вверху — тьма власти». Я бы лишь уточнил последний тезис: вверху тьма тёмной власти. Показательный пример последовательного воплощения этого принципа в жизнь приведен в книге «Царь и царица». В частности, её автор В.И. Гурко упомянул случай, когда в 1900 г. Государственный совет империи выступил с инициативой об отмене права волостных судов приговаривать лиц крестьянского сословия к телесному наказанию. Как подчеркнул сенатор: «На означенном мнении Государственного совета Николай II резко написал: «Это будет тогда, когда я этого захочу»». А ведь речь шла ни мало, ни много как об основных принципах защиты достоинства многомиллионного населения империи. Но в том-то и дело, что достоинство человека в Российской (большевистской) империи всегда было предметом личной прихоти её владык.

Но хуже всего в жизненном пространстве Русской Системы приходилось национальным меньшинствам. Они никакого легального влияния на внутреннюю политику державы не имели, поскольку им изначально отводилась лишь роль пассивного объекта любой политики. Френсис Фукуяма по этому поводу довольно деликатно заметил: «Конечно, в значительной мере этническую и националистическую напряженность можно объяснить тем, что народы вынуждены жить в недемократических политических системах, которых сами не выбирали». Как известно, в России национальные меньшинства никакого отношения к формированию приемлемой для себя архитектоники державного бытия не имели. Форма правления, государственное устройство и политический режим в стране были жестко заданы объективным стечением исторических условий и геополитических обстоятельств. Посему тем из инородцев, кому выпала незавидная участь жить в душной атмосфере российского самодержавия, глотком свежего воздуха казалась любая форма политического протеста против абсолютной монархии, которая в тех исторических условиях воспринималась ими, помимо всего прочего, также и в качестве абсолютного торжества великорусского шовинизма.

Очевидно, что тот безумный террор, который был развязан против видных сановников и даже первых лиц Российской империи, был обусловлен не только потребностью в абстрактной демократизации общественной жизни, но и необходимостью в защите своего человеческого достоинства от национального гнета. Осознание своего человеческого достоинства, тем самым, обретало этническую основу, а последняя — форму политического протеста общедемократического характера. Разумеется, что все подобного рода поползновения на основы основ вызывали не только адекватный ответ