сыграла свою роль блистательно. Для того, чтобы убедить Лещенко в том, что Маруся искренна в своём чувстве и знахарю нечего опасаться, пришлось пойти даже на исключение Маруси из комсомола. Таковы особенности работы разведчика. Наших людей, проникавших по заданию нашей разведки на работу в гестаповские застенки, даже в тылу немцев открыто презирали все советские люди, а они не замечали этого и не подавали вида, что ежесекундно рискуют жизнью ради нашей Родины. Иногда приходится обманывать даже своих, чтобы им же принести пользу. Но ещё до той ночи, когда Евдокимов арестовал Лещенко на месте преступления, у Евдокимова во время обыска, который производил следователь Оплачко, возникла мысль об истинном характере преступной деятельности Лещенко и о масштабах этой деятельности. В день ворожбы Лещенко был вызван в прокуратуру, и Евдокимов просил Оплачко во что бы то ни стало задержать Лещенко до прихода Евдокимова, так как Евдокимов должен был где-то задержаться; в то самое время, когда Лещенко дожидался Евдокимова, Евдокимов наведался в хату Лещенко и очень аккуратно и незаметно сделал там обыск и нашёл то, что искал, то, что подтвердило его наихудшие подозрения. Поэтому, когда он шёл ночью в поле следом за Лещенко и Марусей, он уже знал, что ему предстоит задержать серьёзнейшего преступника.

Кстати, этот допрос, который вёл Евдокимов буквально за несколько часов до ареста, зная, что Лещенко придётся арестовать, Евдокимов провёл, я бы выразился, столь артистично, что допрос не только не возбудил в Лещенко каких-либо подозрений, но, наоборот, успокоил его и он шёл с Марусей Коваленко в поле с полной уверенностью в своей неуязвимости. Насколько точно у Евдокимова всё было предусмотрено, свидетельствует даже светлое платье, которое надела Маруся, оно вызвало недовольство Лещенко, но именно благодаря ему Евдокимов смог издали следить за знахарем и его спутницей и не спугнул осторожного старика. Не предусмотрено было только вооруженное нападение на Евдокимова, потому что ни Оплачко, ни Евдокимов никакого оружия у старика не обнаружили, не предусмотрено было также и то, что Маруся, как и всякая настоящая комсомолка, попытается собственной грудью загородить товарища в момент грозящей ему смертельной опасности. После ареста следовало установить – сам Лещенко писал свои анонимки или нет, – может быть, он отказался бы дать образчик своего почерка, но соблазн дать подписку и после этого удрать из станицы был слишком велик, поэтому он так охотно и написал продиктованное ему обязательство.

Одинаковые слова в анонимках и в обязательстве установили полное тождество автора анонимок и Лещенко. Далее возникает вопрос о тайнике. Обвинение Прибыткова в том, что тайник принадлежит ему, было пустым номером, Прибытков в посадке никогда не бывал, а Лещенко постоянно искал там какие-то корешки и травки. Труднее было разыскать этот тайник и здесь приходится отметить, что Евдокимов обнаружил неистребимые запасы адского, так сказать, терпения, проявил одно из тех основных качеств, без которых не может быть успешной деятельность настоящего разведчика. Ни в хате, ни возле хаты не было найдено ничего предосудительного, но предосудительное должно же было где-нибудь быть. Евдокимов решил обследовать посадку, место излюбленных посещений Лещенко. С настойчивостью и терпением, – поистине адскими, Евдокимов обследовал все эти заросли. Он разбил посадку на квадраты и метр за метром, ползком исследовал всю её поверхность и… нашёл. Это легко сказать, легко представить, но сделать… Мне однажды пришлось искать в одном особняке в Ленинграде ящик с документами, это было гораздо проще, я всё перекопал, всё перерыл и всё же ничего не нашёл. Легче было бы найти иголку в стоге сена, чем этот тайник. Волю, настойчивость, терпение, отличный охотничий инстинкт и педантическое прилежание, вот что проявилось в характере Евдокимова и что заставило бы выбрать Евдокимова для самого опасного поручения, какое только может прийтись на долю разведчика. Последующие допросы многочисленных девушек и женщин, пользовавшихся услугами знахаря, окончательно установили чудовищную виновность Лещенко. Восемь девок добили этого умного и страшного преступника! Дело Лещенко было, конечно, не делом нашей районной прокуратуры, на следующий же день, после допроса, на котором он вынужден был сознаться, Лещенко увезли в город, где и должно закончиться следствие по его Делу.

Я перебрал в памяти все известные мне теперь подробности расследования, произведённого Евдокимовым в Улыбинской, – картина происшедшего была мне теперь как будто ясна.

– Ты удовлетворён? – спросил меня Иван Николаевич. – Всё?

– Нет, не всё – сказал я. – Почему Лещенко убил Савельева?

– Я не могу дать точного ответа на твой вопрос, – сказал Пронин не без досады. – Лещенко упорно утверждает, что дал яд по ошибке. Это, конечно, неправда. Однако он не скажет больше того, что мы узнали и без его помощи. Здесь возможны разные предположения. Возможно, каким-то образом Савельев узнал или догадался о преступной деятельности знахаря и Лещенко необходимо было как можно скорее устранить такого человека. Возможно и такое предположение, что Лещенко хотел устранить Савельева потому, что тот непосредственно делал обратное тому, что делал Лещенко. Возможно, что Лещенко просто не устоял перед соблазном уничтожить хорошего коммуниста, когда случайно представилась возможность. Здесь могут иметь место разные предположения, но истину мы, вероятно, так и не узнаем, хотя истинное лицо самого Лещенко совершенно очевидно.

– А где его будут судить? – поинтересовался я.

– Это ещё неизвестно, – сказал Пронин. – Есть резоны судить в городе, но есть резон и за Улыбинскую.

– Мне думается, – сказал я, – что полезнее судить здесь, на месте, пусть все видят, что это за птица.

– Посмотрим, – уклончиво сказал Пронин. – Здесь могут иметь место всякие соображения.

Тогда я поинтересовался ещё одним важным и неясным мне обстоятельством.

– Ну, хорошо, – спросил я, – а кто же на самом деле этот Лещенко?

– Лещенко, – ответил мне Пронин. – Лещенко и есть Лещенко, уроженец и постоянный житель станицы Золотой. Ты хочешь сказать, что в биографии его есть неясности? Это бесспорно. Но неясности так и останутся неясностями. Зажиточный казак, немножко спекулянт, немножко торговец, обманщик, умело пользовавшийся легковерием и предрассудками людей, вот и всё, что о нём известно. Как относился он к советской власти?

Теперь мы знаем, что это наш лютый враг. Но раньше это было очень неясно. Он никогда не выражал ни особой ненависти, ни особой симпатии. Где он находился во время войны? Неизвестно. Это ведь только писатели всегда и всё знают о своих героях. Следственные же органы далеко не всегда могут узнать всё, что им хочется. О Лещенко наводили самые обстоятельные справки, но так ничего и не выяснили. Он говорит, что в течение всей войны скитался в Сибири и нищенствовал. Вполне вероятно. Но также вероятно и то, что он находился где-то на немецкой территории. Он говорит,