— Это потрясающе, Дамиана! — выдохнул он.

— Ну, не спорю, было интересно.

— Ты не понимаешь, любимая, это твой дар адаи! Ты благословлена даром видеть сквозь время! Это редчайший и чрезвычайно сильный дар!

— Главное, чтобы меня не сожгли на Красной площади, как ведьму!

— Пусть попробуют, переломаю все кости любому, кто задумает в отношении тебя что-то плохое!

— Ясно, — пробормотала со смешком, — стоматологу лучше держаться от меня подальше. А уж гинекологу и подавно!

— Только не говори, что он у тебя мужчина, — зеленые реакторы яростно полыхнули.

— Про гиперопеку помнишь? — пропела сладко. — Врачей себе буду выбирать сама, учти.

— Понял, — чешуйчатый ревнивец отвел взгляд, что-то бурча себе под нос.

— Не бубни, как старый дед, у которого бабка нашла спрятанную чекушку водки. Лучше расскажи, что с кольцом? — показала руку. — Оно пульсирует и перед тем, как случится беда, обжигает.

— Значит, оно признало тебя, — на губах Даяна протаяла нежная улыбка. — И даже более того. В этом бриллианте мощный сгусток древней магии, я его в Якутии нашел. Или оно меня — вопрос спорный.

О как! Неожиданно!

— Есть еще колье, серьги и браслет в комплект, их еще изготавливают.

— Не боишься, что я буду на елку похожа?

— Дамиана, и не думал обвешивать тебя драгоценностями. Носи что и когда хочешь.

— Знаешь, у меня опять, похоже, видение, — невинно улыбаясь, заявила я.

— Что?.. — встрепенулся он. — Какое?

— Вижу, — прикрыла глаза, стараясь сдержать смех, рвущийся наружу, — что мы сейчас свернем вон в тот лесок и…

— И что?

— И страстно займемся любовью!

— Зараза синеглазая! — он облегченно выдохнул. — Я же думал… — мотнул головой.

— Не надо думать, надо делать, — намекнула и облизнулась.

— Понял, — машина резко вильнула в сторону.

На стеклах расцвели узоры из черного льда.

А я расцвела в объятиях моего любимого дракона.

— Ты изумительно готовишь! — выдохнул Даян, уплетая жареную картошку.

— Приятного аппетита, — я усмехнулась.

Про путь к сердцу противоположного пола вспоминать не будем, эти козлики под полтинник свой старый геморройный зад перевозят на ПМЖ к юным красоткам вовсе не из-за того, что те виртуозно варят борщи. Но любая неглупая женщина в курсе, что простая жареная картошечка да под запотевшую рюмочку с водочкой творят с мужчиной чудеса!

А он творит чудеса со мной! Я посмотрела в зеркало на холодильнике — на припухшие от поцелуев губы. Обвела их по красноватому контуру кончиком языка. Кажется, на нем тут же затанцевал вкус губ моего хищника — обжигающего, страстного, любимого.

Тело ныло сладкой истомой, но меня уже вновь тянуло к Даяну неимоверной силой, чтобы растерзал, растворил в себе, взял яростно и в то же время трепетно и нежно, унес на вершину блаженства, где взорвался бы со мной пиком удовольствия. Стоит подумать об этом, как коленки подгибаются в предвкушении.

— О чем ты думаешь? — осведомился дракон, пристально следя за мной взглядом.

— О тебе, — честно призналась.

— А я как раз задумался о десерте, — встал, вытер губы салфеткой и двинулся на меня.

— Тортик хочешь?

— Я тебя хочу! — хрипло выдохнул и прижал спиной к столешнице.

Вжался в меня своей каменной твердостью, недвусмысленно намекающей на драконьи аппетиты.

— Два ядра, посередине спираль и тот еще крокодил, догадайтесь, кто такой, — хихикнула я.

— Твой будущий муж, — ухмыльнулся самодовольно.

— Уверен? — поддразнила его. — Не говорила, что согласна на вторую свадьбу.

— А кто намерен спрашивать? Мне и так ясен ответ.

— Вот как? И откуда же?

— Твои трусики рассказали — мокрые насквозь и благоухающие так, что у меня все инстинкты напрочь отключились, кроме одного — который требует, чтобы я взял тебя прямо тут!

Даян полыхнул зелеными реакторами и набросился на мои губы, жестко смяв их.

— Какая у вас тут идиллия, — пропела Эюри, войдя на кухню. — Даже тошно.

Кому какое дело, что ты об этом думаешь? Завидуй молча, драконица! Я глянула на нее и…

Все опять поплыло, расползаясь, будто на акварельный рисунок выплеснули ведро воды. Из-за интерьера кухни проступили очертания какого-то двора, с замком на заднем плане. Его башни улетали ввысь в багровое небо, которое, казалось, готово испепелить тех, кто носился по двору с факелами в руках.

Всюду валялись трупы, кровь текла рекой из перерезанных глоток. Люди скользили в ее лужах, некоторые даже падали, но, не обращая внимания, бежали дальше.

А потом я увидела Эюри. Вернее, драконицу с жестким взглядом, которая равнодушно взирала на хаос вокруг. Не обращая на него внимания, она, укутанная в черный плащ, вглядывалась в ночь, оставаясь почти невидимой в тени около каменного забора.

От развязной девицы, переполненной желчью и едкими шуточками, не осталось и следа. Это была совсем другая Эюри — настоящая. Жестокая, властная и бескомпромиссная. Она прекрасно знала, чего хочет и шла к своей цели — осторожно, не торопясь, обтекая препятствия, умея отступить в нужный момент, затаиться, переждать — чтобы потом с новыми силами двинуться вперед.

— Леди Сангатар, — мужчина, подбежавший к ней, склонился в низком поклоне. — Все исполнено.

— Отец? — коротко бросила она.

— Скоро будет убит.

— Брат?

— Покои пусты, госпожа.

— Он бросился к сыну, — она кивнула сама себе.

— Что делать с наследником?

— Мальчика я беру на себя, — драконица улыбнулась. — Когда все закончится, он станет нашим главным козырем. Пока он мал, я стану при нем регентом. А потом, когда все привыкнут ко мне во главе клана… — язычок быстро пробежался по губам, а глаза прорезала игла драконьего зрачка. — Дети такие хрупкие, с ними все время что-то случается!

Она кивнула мужчине, быстро пересекла двор и направилась к невысоким строениям. В конце перешла на бег и, запыхавшаяся, ворвалась в конюшню.

— Даян! — облегченно выдохнула и бросилась к брату на шею, тараторя, — как хорошо, что ты здесь! И Эдар! Слава небесам, вы живы! Там такое творится! Как это вообще возможно? Кто на нас напал? Кому хватило на это наглости?!

— Не знаю, — ответил дракон. — Но выясню и мало этим негодяям не покажется! — он скрипнул зубами, потом быстро седлал лошадь и посадил на нее сына. — Увози его в клан матери, Эюри, как можно скорее! Скачите пустошью.