Об этом мой любимый тоже не переставал думать. Я отчетливо видела эти моменты — он мрачнел, на переносице появлялась глубокая складка, а в глазах расплывалось озеро боли. Ему предстояло принять непростое решение. Избежать этого дракон, увы, не мог.

В довершение всех бед выяснилось, что в Эюри с детства влюблен Ирман. В чем-то они двое подходили друг другу. Такие же непростые характеры. Ну, и нелюбовь ко мне — с первого взгляда. Ирман, кстати, нашел в себе силы открыто признать, что был не прав, ненавидя ни в чем не повинную человечку. Он при Даяне извинился передо мной — искренне попросил прощения.

А еще рассказал, что в тот вечер, на вечеринке, воздействовал внушением на мой разум, заставив поверить, что я никак не подхожу Даяну. После того вмешательства я попросила у моего любимого свободу и вернулась в свою квартиру. А потом недоумевала, с чего у меня раскалывается от боли голова — несколько дней подряд.

После того, как он все это рассказал, мне очень сильно хотелось взять сковородку и как следует врезать ею Ирману между глаз. Но, как счастливая женщина, решила простить. Хватит ему, жизнь и так наказала его любовью к Эюри. Такого и врагу злейшему не пожелаешь.

— Не торопись, — поддерживая меня под локоть, проворковал Даян, когда я подошла к лестнице.

— А что же будет, когда я забеременею? — неосторожно посетовала, качая головой.

— Ты? — дракон опешил.

— Нет, ты, конечно же, — съехидничала с удовольствием. — Залетишь со свистом!

— Как? — продолжил тупить чешуйчатый.

— Пойдем в спальню, покажу!

— Дамиана! — мотнул упрямой башкой. — Ты не беременна уже?

— Я уже месяц как монашка, откуда? Хотя, — наморщила лоб, сделав вид, что раздумываю.

Ух ты, а он у меня не дракон, а хамелеон! Вон как шустро цвет лица поменялся — было белое, потом красное, снова белое, теперь вообще зеленое.

Ладно, надо поиметь совесть, а не то мой чешуйчатый инфаркт схватит, и тогда секс нам точно не скоро будет светить!

— Пойдем, валерьяночки тебе накапаю, — погладила его по щеке. — Успокойся, пока нам хватит Эдика, — кивнула на дракончика, носящегося по гостиной, привязав к лапе Миледи веревочку с бантиком, за которым гонялся кот.

Паучиха оказалась на редкость умным и добрым созданием, никого не обижала, и с упоением «няньчила» Эдара. Необычная парочка все время проводила вместе, придумывая и воплощая в жизнь все новые и новые шалости. Это несказанно радовало — теперь у малыша было веселое детство.

К тому же восьмилапая нянька ревностно охраняла своего чешуйчатого любимчика, подпуская к нему только самых близких. Вот, даже сейчас, когда Эдик повалил Дусика на пол и начал с ним играть, Миледи, заметив, что кот оставил на руке мальчика царапину, зашипела и так затопала, будто по гостиной пронеслось стадо шустрых слоников.

Не особо храбрый Гадусик подскочил и помчался прочь. Хотя если бы на меня зарычал паук размером со шкаф, я бы тоже очень быстро улепетывала, определенно!

Прижав уши к голове, кот, как гепард, огромными прыжками преодолел комнату и пронесся пушистым торнадо по дивану, где сидел Ирман, обложившийся документами. Бумага веером полетела во все стороны, брюнет взвыл — по его коленям пушистый паразит тоже пробежался, выпустив когти. Под его вопли Гадуся помчался дальше и притормозил, только забравшись на самый верх тяжелых гардин.

— Вот, видишь, какая тут веселуха? — я рассмеялась вслед за звонко хохочущим Эдиком. — А ты меня в спальне запер, египетский долгоносик!

— Запер в спальне подразумевает несколько иной смысл, — полыхнул реакторами мой дракон.

— Подумай лучше о другом, — я кивнула на юного дракончика, который, забравшись на паучиху, снял с гардин Дусика, взял его на руки и начал успокаивать, поглаживая. — У твоего сына дар общения с животными.

— Вижу, — отозвался Даян. — К сожалению.

— Я тебя сейчас стукну, бессовестный! Это отличный дар! На мой взгляд, куда лучше умения бить морды да вспарывать брюхо врагу, и всяких там приманиваний драгметаллов!

— Понял, — дракон кивнул, — это самый лучший дар.

— Это ты не мне говори, а сыну. Он стыдится своих умений, переживает, что разочарует тебя, а должен гордиться и знать, что отец им доволен!

— Скажу, обязательно скажу, миротворец ты мой, — мужчина расцвел улыбкой и вновь осторожно притянул меня к себе. — А еще…

— Даян! — крик Ирмана врезался нам обоим в уши.

— Что? — мой дракон посмотрел на брюнета.

— Они поймали ее, — тихо ответил тот. — Эюри попалась.

В гостиной стало тихо. Даже Миледи деликатно перестала топать, гоняясь вокруг столика за Эдаром. Взрослые драконы молча смотрели друг на друга. Маленький же притих, глядя на них.

— Даян, я знаю, что не имею права просить о таком, — тихо начал Ирман. — Но я прошу. Нет, я умоляю — не казни ее, пожалуйста! — он подошел поближе к нам. — Пощади сестру!

Черные глаза наполнились слезами. Я замерла, не в силах поверить, что это тот самый мужчина, который еще совсем недавно казался злостным бездушным негодяем.

— Она пыталась убить нас всех, Ирман, — ответил Даян. — Мою адаи, сына, меня самого. И тебя тоже. По ее приказу убили главу клана Сангатаров, моего отца. Ты предлагаешь мне попросту забыть об этом?

— Это боль, Даян, — ответил брюнет. — Она росла с ней, боролась за место в клане, за любовь вашего отца, но проиграла. И ее любовь к вам всем переплавилась в ненависть. Я не снимаю с нее вины, но во многом это вина ее матери, она так воспитала дочь, влила в ее вены отраву ненависти, взрастила вместе с ней.

— Что ты предлагаешь? — Даян протяжно выдохнул.

— Отдай Эюри мне, — глаза Ирмана загорелись. — Клянусь тебе в верности навсегда! Я увезу ее в другой мир, не выпущу из него, буду лечить ее разум. Это займет много времени, но мне удастся избавить Эюри от того, что сделало ее такой.

— Ты же понимаешь, что несмотря ни на что, она всю жизнь проведет в заточении?

— Пусть, — он кивнул. — Зато я буду рядом с ней.

— Ты свихнешься, друг, — мой дракон усмехнулся. — Пока будешь копаться в ее мозгах, она выест твои, чайной ложечкой. Ты же знаешь женщин, — покосился на меня.

А кто-то малость охренел, как я посмотрю!

— Все знаю, Даян, — Ирман усмехнулся. — Я к этому готов.

— Тогда даю согласие. Я не хочу начинать свою деятельность как главы клана с казни сестры, хоть она и заслужила ее. — Он посмотрел на друга, который просиял улыбкой. — Забирай ее, и пусть дадут Небеса тебе терпения.

— Благодарю, лорд Сангатар, — Ирман опустился на одно колено, приложив руку к сердцу и склонив голову.

— Отчасти я соглашаюсь на это еще и из-за того, что лишь благодаря тому перевороту, который устроила сестра, я встретил мою адаи, — сияющие реакторы окатили меня нежностью.