— Входите, добрый человек, — сказала она. — Вы умеете рубить лес?

— Увидите, если возьмете меня.

— Сначала съешьте миску похлебки, а потом пойдете в лес. Видите там, наверху, на склоне холма поваленные деревья? Нарубите их на дрова. Сегодня вечером будет подписан брачный контракт моей крестницы. Я хотела бы, чтобы вы нарубили много дров для праздничного огня, который должен предшествовать свадебной церемонии.

— Положитесь на вашего слугу. Вы будете довольны.

И вот Жан Карре проглотил свою похлебку и пошел в лес.

Когда он ушел, его старая крестная сказала:

— Судя по длинной бороде, это, должно быть, отшельник, который ходит из дома в дом и ищет работу для умерщвления плоти.

И так думал каждый.

* * *

Горничной принцессы было поручено гулять с маленьким Йанником — каждый день от полудня до четырех часов. Обычно она ходила с ним в поля, где мальчик с интересом смотрел, как работают люди. В тот полдень она ему сказала:

— Я покажу тебе замечательного отшельника, он рубит дрова, чтобы заслужить царствие небесное.

И вот они пошли в лес, где Жан явно не терял времени — издалека слышался стук его топора по стволам деревьев.

Когда они подошли к отшельнику, ребенок стал пристально его рассматривать. Закончив свой осмотр, он с серьезным видом и очень спокойно произнес:

— Батюшка, вы очень тяжко трудитесь. Один вы делаете столько, сколько три поденщика вместе.

— Что ты сказал, малыш? Я не твой батюшка.

— Не говорите так: этого не знают чужие, а я знаю.

Жан Карре рассмеялся.

— Смотрите, — снова заговорил ребенок, — у вас на щеке такая же складочка, как у меня. Я хорошо ее вижу под бородой.

Горничная поначалу не вмешивалась в этот разговор. Но последние слова мальчика ее поразили.

— Мама, — закричал маленький Йанник, как только они вернулись в замок, — я видел отца!

— Увы, мой мальчик, уже два года, как твой отец погиб.

— Мой отец не погиб. Поверьте мне, я знаю, что он жив.

— И я тоже это знаю, — произнесла горничная. И она рассказала своей госпоже о том, что произошло в лесу.

Услышав это, принцесса почувствовала растерянность. Она не переставала любить Жана, но смертельно боялась обмануться. Она поделилась с крестной.

— Пошлем за отшельником, пусть придет сюда, — сказала крестная.

Жана потребовали в замок. Он пришел, глаза его были полны слез.

— Почему вы плачете? — спросили его.

— От радости. Правду говорят, что устами младенца глаголет истина!

И тогда он рассказал, ничего не упуская, о своем приключении — и о вероломстве Хуана, и о помощи благодарного покойника.

Горничная сбегала в соседнюю деревню и привела оттуда брадобрея. И его руки сразу же сделали Жана Карре таким же, каким он был два года тому назад. Ему приготовили баню и после нее одели на него свадебные одежды, которые его жена в память о нем бережно хранила у себя в шкафу.

Как вы хорошо понимаете, Хуан не догадывался о том, что произошло. Он наблюдал во дворе за подготовкой праздничной иллюминации, отдавая приказы наглым тоном выскочки, с радостью предвкушая, что скоро он станет хозяином дома.

Одна за другой прибывали кареты, привозившие дальних и близких родственников. Хуан спешил навстречу каждому, рассыпался в любезностях. Жандармы из кантона тоже были там. Они были приглашены, отчасти, чтобы поддерживать порядок, но, главным образом, чтобы придать блеску завтрашней брачной церемонии.

И вдруг все увидели, как во двор спустилась принцесса. Она отвела в сторону бригадира и что-то прошептала ему на ухо.

— Будет сделано, — ответил командир жандармов.

И он приказал разжечь костер. Занялось высокое пламя, потрескивая и сверкая искрами. И в это мгновение появился Жан Карре, с сыном на руках и в сопровождении своей крестной. Вот это был удар! Как в театре! Хуан позеленел, как недозрелый кочан капусты! Жандармы ухватили его за куртку и бросили в костер. Он вспыхнул, как обыкновенная спичка.

Но гости от всего этого ничего не проиграли. Вместо одной свадьбы была другая, повторная. Вместо одного угощения было двадцать. Целых восемь дней крутились вертелы, лилось из бочек — люди ели, пили и начинали все сначала. И не было ни одного, кто остался бы недоволен тем, что хозяин снова владеет своей женой, своим добром, — разве что Хуан, но тому уже было не возвратиться, чтобы сетовать. Из костра Кердеваля он прямиком отправился в огонь ада, где, надо надеяться, будет жариться вечно.

Если вы помните, принцесса когда-то поклялась, что вернется в Англию только тогда, когда смерть соединит ее с Жаном Карре. Жан Карре решил, что надо выполнить это обещание, ведь, по существу, он смог соединиться с женой только благодаря умершему. Крестная разделяла его мнение. Они погрузились на корабль и отправились в Лондон. Но когда вскоре король и королева Англии скончались, Жан Карре, его жена и крестная снова возвратились в свой замок в Нижней Бретани. И с тех пор живут там в счастье и довольстве. Чего и вам желаем, и без лишних хлопот!

Самые зловредные призраки ничего не могут сделать против трех крестин вместе — то есть против трех человек, если они оказались вместе и если все трое крещеные.

* * *

Чтобы защититься от проклятия фантома, достаточно ему крикнуть:

— Если ты пришел от Бога, скажи, что ты хочешь, если от дьявола — уйди с моей дороги, как я уйду с твоей.

Главное, обязательно надо ему говорить «ты». Если ему нечаянно скажешь «вы», то ты погиб.

* * *

Если вы хотите, чтобы призраки не смогли вам навредить, никогда не пускайтесь в путь ночью, не взяв с собою что-нибудь из рабочих инструментов. Рабочие инструменты священны. Любое колдовство против них бессильно.

Один портной, увидев, что к нему приближается привидение, перекрестился своей иглой. Призрак тотчас же исчез, крикнув: «Если бы не твоя игла, раздавил бы я тебя всмятку!»

* * *

В Леоне[45] верят, что, когда поднимается вихрь, это мчится водоворот разъяренных проклятых душ, жаждущих навредить людям. И тогда нужно сразу броситься на землю лицом. Иначе злые души закружат вас и увлекут за собою в ад.

Злоба первого мужа

Мой брат был таким знаменитым каменотесом, что его наперебой звали повсюду, где в Бретани шло большое строительство. Поэтому он часто и надолго уезжал из дому. Но если он отсутствовал целый год, он обязательно приезжал повидать нашего отца. Наш отец! Эх, жаль, вы его не знали!